Шахматы Тамерлана. Ветер времени - страница 15

– Не надо образцовой. Оставайся такой же, как сейчас – самой желанной и любимой. – Снова обнял её Андрей.

– Так, хватит обниматься. – Ольга принялась весело высвобождаться из его объятий. – Ты с дороги и наверняка проголодался! Тебя надолго отпустили?

– На две недели.

– Целых четырнадцать дней! – Ольга радостно бросилась к нему на шею. – Как же я рада! На море вместе походим, погуляем по набережной! Слушай, а ты бороду сбривать будешь? Это я сначала твоего вида испугалась, но вообще-то тебе идёт.

– Раз считаешь, что идёт, – Андрей задумчиво провёл рукой по бороде, – пусть остаётся до конца отпуска.

Словно огненный вал, в клубах пепла от пожарищ, в стонах погибающих городов и селений, мрачной тучей двигалось войско Тимура за отступающей армией Тохтамыша. Пройдя через прикаспийские степи вдоль Волги, а затем, поднимаясь вверх по Дону, тумены Железного Хромца оставляли после себя пустыню, залитую кровью и слезами. В небе парили разжиревшие стервятники, а следом за войском крались стаи падальщиков, утомившихся от бесконечных кровавых пиршеств. Один безжалостный азиатский хищник гнал другого, не менее безжалостного, но теперь трусливо поджавшего хвост, вяло огрызающегося и пытающегося найти спасение в своих русских улусах. Проиграв битву на Тереке и понимая, что ему приходит конец, Тохтамыш бежал, надеясь укрыться у молодого московского князя Василия Димитриевича, сына великого Димитрия Донского, шесть лет назад отправившегося в иной мир и передавшего княжество сыну. А по пятам хана гнался передовой полк Тимура под предводительством одного из лучших полководцев – эмира Османа. Отступление Тохтамыша прикрывал его верный и храбрый Бек-Ярык-оглан, не раз вступавший в битвы с эмиром Османом, задерживая его, теряя силы, но позволяя хану уходить всё дальше и дальше. На реке Быстрая Сосна у порубежного русского города-крепости Елец, входящего во владения Рязанского князя, эмир Осман снова вступил в схватку с ослабевшим Бек-Ярык-огланом, и тот был вынужден укрыться за стенами города, жители которого приняли твёрдое решение не сдаваться гулянам Тимура и сражаться до конца. Ибо молва о безжалостном Тамерлане, оставляющем после себя горы из отрубленных голов, летела быстрее ветра.

Всё это время, с момента памятного вечера в шатре эмира Тимура, его старший внук мирза Мухаммад неизменно находился в передовом тумене, пытаясь в пылу яростных сражений позабыть прекрасную девушку, увиденную им в далёком будущем. Воспоминания о её тоненькой фигурке, серо-зелёных глазах, чудесной улыбке, открывающей ровные жемчужные зубы, развевающихся золотистых волосах сжимали обручем сердце молодого мужчины и заставляли кипеть кровь от неутолимой страсти. Много женщин попадалось на пути следования армии Тимура. Жадно вглядывался Мухаммад в черты полонянок, отданных на потеху воинам, тщетно пытаясь найти сходство с предметом своей страсти. Но не находил и в порыве злости убивал тех женщин, которых отдавали ему в качестве добычи, на время притупляя желание насилием над своими жертвами.

После непродолжительной осады храбро оборонявшегося Ельца, воины эмира Османа ворвались в непокорный город, огнём сметая его с лица земли и убивая всех жителей. Захмелевший от крови Мухаммад, в сопровождении ближайших телохранителей нукеров, словно дикий вихрь мчался по объятым пламенем улицам, пока не понял, что в живых не осталось никого. Ни женщин, ни детей, ни стариков. Город был стёрт с лица земли вместе с его жителями. Немногим удалось прорваться вместе с Бек-Ярык-огланом через окружение, и гонцы помчались к Московскому и Рязанскому князьям, неся страшные вести о новой угрозе, вступившей в русские земли. Уничтожив Елец, эмир Осман остановился, дожидаясь подхода основных сил Тимура. Мирза Мухаммад решил воспользоваться небольшой передышкой, чтобы хоть немного погасить огонь, разгоревшийся в его сердце. Взяв с собой двоих верных друзей нукеров, Мухаммад поскакал навстречу войску деда, миновал его и добрался до следующих в тылу повозок с сопровождающими Тимура в походе прорицателями, мудрецами и толкователями.