– Удалось как-то идентифицировать этих людей?
– Да, это частное охранное предприятие, заявляющее, что действует по поручению Дворковича, который якобы подписал договор на охрану. Но даже если они охраняют, то не имеют права не допускать сотрудников до рабочих мест. Идет нарушение трудового законодательства, закона о деятельности общественных организаций.
– Вы не пытались как-то перевести борьбу в правовую среду, связаться с адвокатами, правоохранительными органами, прокуратурой?
– От федерации пошло заявление в милицию по поводу захвата помещений, и в Генеральную прокуратуру.
– Какова реакция?
– Никакой. Милиция заявила, что это конфликт хозяйствующих субъектов, что охрана действует на основании документа, подписанного Дворковичем. Он подписался как заместитель председателя шахматной федерации России, при этом еще в октябре он написал заявление об отставке, которая в декабре была удовлетворена. Уже полгода как он не является зампредом федерации. Более того, прошедший в феврале съезд вообще упразднил эту должность.
– Написав открытое письмо о происходящем в Российской шахматной федерации, вы фактически перевели внутренний конфликт в русло публичной дискуссии. Что вы ожидали и оправдались ли эти ожидания?
– Я должен был раскрыть обман, потому что наши противники разослали по всему миру известие о том, что Российская шахматная федерация поддержала Илюмжинова. Но этого не было. Сейчас весь мир следит за развитием событий в России и понимает, что информация, которая отсюда уходит, не всегда, мягко говоря, достоверна.
– Что предполагает программа Анатолия Карпова по реформе ФИДЕ?
– Мы поменяем методы руководства и практику принятия решений. Сейчас это делается легкомысленно, непродуманно, я считаю, полулегально. На конгресс могут выноситься вопросы, которые не стояли в повестке дня, и делегатов призывают выразить поддержку по вопросам, которые национальными федерациями не обсуждались. Получается, что это мнение не федераций, а отдельных лиц. Мы изменим отношения с федерациями и предложим долгосрочную программу сотрудничества развивающимся странам. Проведем определенные изменения в чемпионате мира – откажемся от коротких матчей. Минимальные претендентские матчи, я думаю, будут восемь партий, а матч на первенство мира – десять или двенадцать, что с профессиональной точки зрения разумнее.
Сейчас шахматы на грани большой беды. Под угрозой профессия шахматиста как таковая, потому что резко изменились финансовые условия. Если раньше звание гроссмейстера гарантировало какой-то достаток, то сейчас многие гроссмейстеры влачат жалкое существование. Это категорически надо менять. С приходом новой команды у нас открываются возможности для контактов с корпоративными спонсорами.
Если победит моя программа, это увеличит возможности по развитию шахмат в мире. Особенно среди молодежи, среди школьников. Сейчас по личной инициативе я имею школы в 23 областях и республиках России и в 26 странах мира. Если я стану президентом ФИДЕ, то приведу шахматы к детям по всему миру. И Россия будет во главе этого процесса.
– Известно, что долгие годы ваши отношения с Гарри Каспаровым трудно было назвать безоблачными. Но потом вы его поддержали в момент ареста. А сейчас он поддерживает вас. Почему вы сделали тогда тот первый шаг и что для вас сегодня поддержка Каспарова?
– Мне было неприятно то, как с ним поступили. Я понимал, в каком он состоянии находится. Поэтому мне казалось, что по-человечески ему это будет важно. При этом и тогда спрашивали: сблизились ли ваши политические позиции? Я говорил: одно к другому никакого отношения не имеет, не надо меня втягивать в политику. В шахматах, конечно, важно, что объединяются крупнейшие шахматисты. Поддержка Каспарова очень весома, потому что в какое-то время шахматный мир делился на два лагеря – лагерь Карпова и лагерь Каспарова. Такое объединение двух чемпионов является для шахмат и символичным, и чрезвычайно важным.
