– Нас всех сюда поместили ни за что. И неизвестно, что будет с нами дальше.
– Почему же неизвестно? Известно. Нас либо убьют, либо продадут тому, у кого есть деньги. – произнесла шатенка Аня и хотела добавить что-то еще, но вовремя замолчала.
В сарай зашел один из наемников, по всей вероятности, младшего ранга. В руках он держал какие-то тряпки.
– Вот вам кровати. Через десять минут на построение. Опоздание карается. – предупредил он, бросил тряпье у входа и вышел.
– Это кровати? Спать на грязном рванье? Что эти простыни пережили перед тем, как попасть к нам? – покривилась Марго, поглядев на шматы постельного белья и побрезговав даже поднимать их с пола.
– Лучше не думать об этом. Лучше вообще ни о чем не думать здесь. А брать и делать, что велят.
Аня подобрала преподнесённое с барского плеча тряпье и раскидала на всех поровну.
– Берите, что дали, девочки. И скажите спасибо, что сейчас август, а не декабрь.
– Даже не знаю, как было бы лучше. Летом или зимой. – неуверенно высказалась я, вспомнив об умершей подруге. – Сейчас зной стоит – ну просто адский. Пить очень хочется.
– Понимаю тебя. И жду, что скоро нам принесут-таки воды.
– Ей же сказали, что кормить и давать пить не будут. – напомнила Марго о словах хозяина.
Не успели мы разложить «кровати», как наемник снова вернулся. И на сей раз с приказом касательно меня.
– Тебя требует Шалха. Он ждет на бойне. Поторопись. Он ждать не любит.
– А… Где тут… бойня? – поднявшись с пола, промямлила я дрожащим шёпотом. – Куда мне идти?
Так и не получив ответа, на ватных от ужаса ногах и со страхом в глазах, я вышла вслед за наемником.
Весь мир – это арена,
А клетка ждет тебя сзади…
ProjectPitchfork, «Circus».
Наёмник привел меня на скотный двор и оставил возле загона со свиньями, с целью ждать дальнейших указаний.
В загоне происходили свинячьи бои. Несколько агрессивных особей, предположительно вепрей, дрались между собой, визжа и разрывая клыками плоть противника.
За этим неприятным процессом, непринужденно болтая, наблюдали двое – Шалха и кто-то низкорослый рядом с ним.
– Вот этот больной. Видишь? – сказала Шалхе женщина, указав на одного из участников битвы, самого слабого.
Если бы не женский голос, я бы и не догадалась вовсе, что она женщина.
На ней – мужская одежда; грудь перетянута чем-то тугим, чтобы её не видно было; голова и всё лицо, не считая черных глаз, закрыто платком.
– Я бы сама его заколола. Но не могу поймать. – продолжала женщина говорить ему с открытой нежностью. – Он меня невзлюбил. Не подпускает к себе. Поможешь?
– Разумеется. Ты же знаешь, что для меня это – одно удовольствие. – довольно усмехнулся Шалха.
Напоследок оказав этой женщине теплый знак внимания тем, что коснулся пальцев её руки, Шалха ловко перепрыгнул через ограждение загона и направился к испугавшимся его и сбившимся в один угол свиньям.
Пока та загадочная женщина, имевшая для него определенную значимость, придерживала калитку, Шалха выволок из загона неистово сопротивляющегося огромного вепря и без особых усилий повалил его на землю.
Вытащив висевший на ремне длинный нож и на время зажав его между зубами, Шалха придержал кабана одной рукой, а другой взял нож и полоснул ему по горлу точным и натренированным движением.
Всё это время кабан визжал.
Так истошно и душераздирающе, что я в слёзы, и мурашки ужаса по телу забегали. На ногах еле устояла от нахлынувших эмоций – так жалко стало мне несчастное животное. Кровь с его шеи струёй хлещет, а он еще живой. Извивается, ревёт, очень хочет жить. Как и все мы здесь.
