Жестко попользовав блондинку в рот, хозяин тоже откинул ее в сторонку и следом повернулся ко мне.
– А ты, тварь. Через два дня поедешь на рабский базар. Продам тебя. Красивая ты всё ж. Хоть и тварь ты. И да, проверь ее на девственность, Шалха. Вдруг не врет, и тогда получится сбагрить ее втридорога.
Шалха лениво качнул головой и медленно зашагал к рукомойнику, расположенному под открытым небом.
Как эта сволочь собирается проверять меня на девственность???
Он, что, полезет туда руками???
Молящимся прощенья нет,
Святые вынуждены спать,
Иссушена последняя капля веры,
И наступит тишина.
Когдапогаснетсвет…
Dawn of Ashes, «Still born defect».
Помыв руки, Шалха направился ко мне неспешно пугающей манерной походкой.
Походкой, выдающей в нем сущее бескомпромиссное зло, подчиняющееся даже самым безжалостным и мерзким приказам своего хозяина.
Сидя на земле, я с ужасом попятилась назад, ощущая, как руками погрязаю в грязь вперемешку с навозом. Но то обстоятельство, что я сознательно барахтаюсь в вонючей субстанции и пачкаюсь все сильнее, волновало меня сейчас меньше всего.
– Придержать ее, Шалха? – предложил по всей вероятности тот ублюдок, кто пихнул меня к главарю и, кто сейчас направил на меня автомат.
– Не нужно. Сам справлюсь.
Поймав меня за локоть, Шалха поднял моё тело с земли с завидной ловкостью и поволок к пугающего вида конструкции из железных прутьев.
Кинув меня на стол, на котором возможно разделывали туши не только свиней, он попытался сорвать с меня штаны.
Плотно сжимая губы до боли, до крови, агрессивно скалясь и рыча на него, я продолжала неустанно и до последнего сопротивляться воле Шалхи.
Боролась с ним, всячески пыталась оттолкнуть, укусить.
Размахивала руками и пиналась ногами так сильно и резво, будто от моих нелепо убогих стараний сейчас напрямую зависело, останусь ли жива.
Или же меня разделают на этом столе, как свинью, и пустят на корм.
Но с его несоизмеримой силой, с мощью здоровенного рельефного негра, и с его колоссальным опытом подчинять, причинять боль и властвовать, с лёгкостью забирая человеческие жизни за любую провинность, моя хрупкая силушка оказалась ничтожно мала.
– Тише. Я только проверю.
Удерживая мои запястья одной своей пятерней, Шалха налег на меня, придавил к столу и подставил одно колено, чтобы я не могла сомкнуть ноги.
– Не дергайся. Если не хочешь, чтобы было больно.
Как змея, его рука юрко пролезла под одежду и в одну секунду оказалась у меня между ног.
– Меховая норка – ценная порода. – поступила от Шалхи издевательская насмешка, воспроизведенная мне прямо в лицо.
А следом шершавый палец ощутимо уперся в девственную плеву. Без нажима. Без малейшей попытки пойти наперерез.
Я застыла в немом ужасе, оцепенела, неистово скалясь и глядя этому демону в глаза с желанием уничтожить, испепелить его и умереть одновременно.
Если бы дотянулась, откусила бы ему нос или кусок губы.
Но с сожалению, я ничего не могла поделать, кроме как лежать и терпеть всё, что он намеревается сотворить со мной.
Шалха глядел на меня с ответным испепелением, что не могло не настораживать.
Но в какой-то миг я прочла в его глазах что-то вроде… сожаления или даже досады.
Предприняв несколько едва ощутимых толчков скорей для вида, словно и не собирался проверять меня, а просто зашёл погреть руку в моих трусиках, Шалха развернулся к хозяину и громогласно заявил.
– Не девственница она!
