Шалом - страница 14

Мы все сидим на карантине, но самый жесткий карантин у Сандро, которого опечатали в шахматном клубе. Он сказал Сереже, что у него есть продукты только на 2 недели. Сереже пришлось отменить все турниры и выступления бардов.

Мне позвонил Сережин друг, Жора, вернувшийся из Ташкента, и рассказал о том, что там удалось оправиться от короновируса очень быстро и с минимальными потерями. Мы хотели с ним выпить по скайпу, но я отложил это мероприятие до возвращения из поликлиники, откуда я вернулся совершенно раздавленным. Холтер показал не только наличие ишемии, но и увеличение экстрасистол почти в два раза. Их теперь чуть меньше критического уровня. В чём же причина? Всё шло вроде бы замечательно, хотя в последнее время действительно стало труднее передвигаться на большие расстояния и голова какая-то чумная. Может быть, виноват тот эксперимент, который я ставлю на себе по совету ревматолога. Я где-то потерял выписку из института аллергологии, где мне был поставлен диагноз васкулита.

Ревматолог посмотрела все остальные выписки и нигде не нашла отклонений от нормы. «Не понимаю, на основании чего вам был выставлен этот диагноз», – огорошила она меня.– «Давайте постепенно уберем кортикостероиды, сделаем анализы и посмотрим, что можно сделать. Пока я вижу, что они только усугубляют атеросклеротический процесс». И вот я послушно выполняю её рекомендации, ожидая, когда же взбунтуют надпочечники. Однако вместо них взбунтовало сердце. Не долго думая я решил вернуться к той дозе, на которой прожил 16 лет. Хотя я поторопился.

Кардиолог, к которой я обратился в весьма тревожном состоянии, решила, что ничего страшного нет. Я попросил её заменить кордарон, который влияет на щитовидку, что приводит к весьма интересным явлением, на что-нибудь другое. От него у меня нарушился сон. Всю ночь в течение двух недель я ворочался с боку на бок, пел про себя песенки, отдавая предпочтение весёлым, но скоро репертуар мой истощился. Лишь под утро я засыпал и просыпался часа через 2—3. Однажды я проснулся от ужаса. Вокруг меня было темно. Все спали. Никаких причин для такого сна как будто бы не было. Я немного успокоился, закрыл глаза, и меня снова захлестнула волна ужаса. Я подскочил на кровати, вытаращив глаза. «Что за дьявольщина?» Только смерть близкого мне человека, с которым у меня крепкая ментальная связь, могла бы привести к такому. Утром, с ощущением вполне объяснимой тревоги, я стал обзванивать родственников и друзей. Слава Богу, все живы-здоровы.

А может, вообще не нужно каких антиаритмических препаратов? Возможно, ухудшение связано как раз с приемом кордарона? Мишка говорил мне как-то, что прием гормонов щитовидной железы может сорвать ритм сердца. Посмотрим. Сначала попринимаю тот препарат, что мне прописали вместо кордарона. Кардиолог предложила мне также попить препарат, усиливающий силу сокращений миокарда. «Мы догоним фракцию выброса до 50 процентов», – обнадежила она. – «А это возможно?» – «Конечно».

Теперь надо было узнать на счет инвалидности. Оказалось, что её дают только при наличии выраженной сердечной недостаточности, чего у меня нет. Бог с ней, с инвалидностью, тем более что нужна ещё и копия трудовой книжки, разрешение от работодателя. Какой-то бред. 16 лед назад мне дали её без звука. Что-то неладно в нашем государстве.

По следам Васко да Гамы

Петр долго не мог жениться. Во-первых, потому, что зарплата у него была мизерная, а во-вторых, потому что он был врач, а девушки как от прокаженных шарахались от врачей. Это было очень странно, но факт остается фактом. Так что суженую надо было искать в своей среде. И он нашел очень милую и неглупую медсестру, которая очень хорошо к нему относилась и спокойно переносила все его чудачества. Он познакомил её со своими друзьями и мамой. Избранница всем понравилась. Тогда молодые стали готовиться к свадьбе. В результате они стали супругами, но жить им надо было с родителями. Сначала они пожили у него, а потом, когда молодая жена загрустила, решили перебраться к её родителям.