— Насмотрелась? — посылаю ей довольную ухмылку.
— Что тебе нужно, Морозов? — интересуется сердито.
И фамилию, смотрю, не забыла.
— Ты знаешь, — хриплю уже на взводе. — Это нужно не только мне, но и тебе.
Испуганно ахает и роняет на пол бокал, когда неожиданно упирается задницей в стол, хватаясь руками за его край. Дыхание ее шумное и тяжелое. Мое — не уступает в напряжении.
Попалась, моя вкусная карамелька.
— Пошалим? — вытаскиваю из кармана брюк заготовленный презент — пакетик с презервативом.
— Сдурел, что ли?! — толкает меня в грудь, когда давлю своим корпусом на нее.
Следующий вопрос раздирает ту самую грудь от смеха, поскольку от него явно веет капитуляцией.
— Нет, я в своем уме, — мой голос заметно меняется от близости и запаха этой девушки.
— А если кто-нибудь войдет? — блеет моя козочка, смотря сквозь меня на входную дверь.
— Не войдет, — во второй руке держу ключ, который успел себе прикарманить.
— Отстань, — делает бесполезные попытки отмахнуться от меня.
— Да ладно, Ань, — назад пути нет, — всего лишь разок. Последний...
— У тебя каждый раз — последний, — пытается упрекнуть в чем-то, и сама не замечает, как тянется руками к пуговицам на моей белоснежной рубашке.
Одергивает.
Перехватываю пальчики и прикладываю вновь к своей груди.
— А ты больше сопротивляйся, — подталкиваю ее, заставляя сесть на стол, — и последний раз будет как первый.
— Не трогай, — предупреждает строго, когда касаюсь пальцами гладкой кожи ее ног.
— Не ломайся, — раздвигаю их, и бесцеремонно протискиваюсь между бедер.
Я хочу ее дико, она хочет меня, пусть не упрямится. Губы жжет почти поцелуем. Горячее дыхание на уровне с моим. Бедра также трутся друг о друга.
Хлопаю по столу маленьким серебристым пакетиком и принимаюсь возиться с платьем, а точнее с вырезом у женского бедра. Сминая пальцами и ткань, и бархатную кожу, получаю в награду сладкие укусы в губы.
— Тише, куколка, а то съешь.
Так и откусить ведь может.
И... кусает, сучка!
Я тоже принимаюсь поедать ее, отбирая власть и контроль у хрупких женских рук.
Аня не уступает. Впивается пальцами в воротник, до треска ткани тянет на себя, присасываясь губами.
Упрямая.
— Я смотрю, на бестолковые уговоры уже нет времени? — спрашиваю ее, отрываясь от губ.
— Заткнись...
Заставляет усмехнуться в ее горячий рот.
— Сволочь, — сквозь дерзкие поцелуи.
Мне охота в голос рассмеяться. Если бы она меня так сильно ненавидела, сейчас бы не стонала и не умоляла продолжать.
— Са-а-ш-ш-а-а...
В порыве страсти Анькины пальцы зарываются в мои волосы, ерошат прическу, пока настырно пробираюсь ладонями, задирая ткань ее наряда до талии. Ее руки тоже проворные, умело гуляют в районе моей ширинки, вырывая из горла безумный рык.
— О, Боже! — воспринимаю женский вскрик восторга от моей физиологической величины.
— Согласен, — отвечаю ей со смешком, и сам готов крепко выругаться.
Да, на Аньке нет белья. Вообще никакого.
Значит, не гадала, а ждала и хотела?..
Эта девчонка с первой нашей встречи без тормозов. Именно это мне нравится в ней. Взбалмошность и безумие.
Звук расстегивающейся молнии на моих брюках и бряцающая бляшка от ремня — потрясающая симфония предвкушения чего-то взрывного и горячего. Скоро добавятся Анькины стоны и удары стола об стену, — улетная будет песня.
Тоненькие бретельки от наряда скатываются по плечам, обнажая небольшую, но упругую грудь. Она уже готова для меня, всего лишь остается наклониться и облизнуть...
