— И как это понимать?!
Оборачиваюсь и, недоумевая, пялюсь на нее в ответ. Аня по привычке смещает свой недовольный фейс на мой голый зад с приспущенными штанами.
Согласен, он у меня ничего. Но сейчас не тот случай, чтобы им восхищаться. Я, мать его, минуту назад мог без бубенцов остаться.
— Ты просто вселенский придурок, Морозов! — после небольшой паузы девушка бросает в сердцах на прощание и выбегает из дома вон.
Входная дверь все время была открыта. Что ж, заходи, кто хочешь.
Но разве меня это колышет?
Не так сильно, как тот факт, что на моем уязвленном и расстроенном дружке болтается дырявая «резина».
Звездец. Приехали.
3. Глава 3
Аня
Прошло чуть больше месяца...
— Настя! — кричу и одновременно машу рукой светловолосой кучерявой девушке, затерявшейся в толпе.
В аэропорту людей тьма, но свою дорогую и нежную подругу, я вижу сразу. Она как летнее и яркое солнышко освещает все вокруг. Счастье, которое с ней приключилось не так давно, ощущается даже на расстоянии.
— Аня! — летит она в мои объятия, и мы обе визжим от радости как припадочные, будто не виделись десятилетиями.
— Как перелет? — смотрю на нее розовощекую и жизнерадостную, не выпуская из рук.
От прошлой печальной и трусливой Насти не осталось и следа.
Мысленно шлю Роме респект за это.
— В целом нормально. При посадке слегка ухо заложило, — немного морщится, — жить можно. А ты?
— Все по классике. Вечером лопала шаверму, а утром — пугала унитаз, — Настя заливисто хохочет, пока продолжаю серьезничать, — жить можно.
— Понятно, — разок стискиваем друг друга в объятиях.
— А так, ничего нового, — пожимая плечами, больше не заостряю внимание на себе.
— Идем? — предлагает подруга двигаться с места.
— Идем.
Мы устраиваем свои аппетитные «булки» на комфортных диванчиках в уголке за столиком в уютной забегаловке, которая недавно открылась неподалеку от аэропорта.
Мне не терпится узнать подробности семейной жизни моей подруги, Насте — со мной ими поделиться.
Смотрю на нее во все глаза и не могу нарадоваться. Веселеньких веснушек на ее лице стало значительно больше. Некогда печальные глазки горят подстать румянцу на щеках, и улыбка на губах теперь не сходит.
— Так ты, Настя, надолго к нам? — интересуюсь у нее.
— На неделю, — отвечает, улыбаясь. — Нужно присмотреть за бабушкой, пока родители Ромы будут отсутствовать.
— Кстати, как они?
— Улетели на отдых.
— О-о, интригует.
Отвлекаясь на секунду, благодарю официанта, который подает на стол наш скромный заказ. Мне достается кофе и целых два пирожных с ягодной начинкой, и Насте — обыкновенный черный чай с тремя шоколадными эклерами. Вот это аппетит.
Сколько знаю ее, подруга всегда мало кушала, а тут облизывается на сладкое, которое раньше вовсе не любила. Я тоже сегодня набрала как не в себя. И это после утреннего несварения.
— Все же сошлись? — задаю вопрос о родителях.
— Мы с Ромой держим за них кулачки, — говорит Настя, но дальше эту тему не развивает. Наверное, чтобы не сглазить. Ведь история у них такая душераздирающая, что любая «санта-барбара» отдыхает. Знаю только, что отец Ромкин напортачил много лет назад, теперь, вот, замаливает грехи перед сыном и его матерью.
— Что у твоего мужа слышно? — перевожу стрелки на ее новоиспеченного супруга и набрасываюсь на сладость.
М-м-м. Как вкусно... Ум отъешь.
— Все хорошо у Ромы. Он молодец, старается, — Настя откусывает кусочек своего эклера, и присоединяется к моим стонам, посвященным приторно-сладким пирожным.
