- Они тут к одному дедку с утра пораньше отправились. - Иван зачем-то подергал стремя, словно проверяя прочность ремней. - У того парочка икон есть и Библия старая. Но упрямый и непоседливый старикан, просто жуть. Вот они и решили попробовать уговорить его, пока никуда не убежал.
- Селиваныч точно - как шило в заднице у него: то на пасеку, то на покос. Уж скоро восемьдесят годков, а никак не уймется. А уж характер… - подал голос Пантелей. - Ну, ты, Вань понял - до Студенца доедете, и направо, через распадок, а потом наверх. Там сосна приметная, её о прошлом годе молнией сожгло. Вот от неё уже Шаманиху видать чуток, ежели, конечно, тумана нет. Там не ошибетесь.
- Понял, - кивнул Троицкий. - А если туман?
- А если туман… - мужик принялся задумчиво теребить бороду. - Тогда придется все время по компасу идти. Мимо вряд ли промахнетесь.
- На север, что ли?
- Ага, на север, - закивал Пантелеймон. - Ну, давайте. С богом. И… поосторожней там.
- Ладно, - Троицкий вскочил на лошадь и тронул повод.
На плече у него висел карабин.
***
Лошади передвигались мелкой тряской рысцой. Мари поначалу никак не удавалось к ней приспособиться, хотя в манеже она провела немало часов. Но там были породистые, хорошо выезженные животные, а крестьянские коняшки да по бездорожью - совсем иное дело.
Но потом они перешли на шаг, и стало намного проще. Троицкий ехал впереди, придерживаясь нужного направления, изредка останавливался и указывал ей то на приметное дерево, то на прогалину. Вначале она не понимала, зачем, и тогда он пояснил:
- Мало ли, вдруг вам в одиночку обратную дорогу искать придется. В лесу лучше хоть немного ориентироваться, чем искать путь наобум. Но в любом случае, помните - Дикушино на юге. Компас у вас есть, так что не ошибетесь.
После этого обеспокоенная Марианна принялась без конца вертеть головой по сторонам, приглядываясь к толстенным стволам и мелкому подлеску. С дерева сорвалась огромная тяжелая птица и, суетливо хлопая крыльями, скрылась в зарослях.
- Глухарка, - провожая её взглядом, улыбнулся Иван.
А потом кто-то порскнул прямо из-под копыт, и в папоротниках замелькал серо-белый зад. Заяц. Только сейчас Мари вдруг ощутила, что они едут по живому, населенному птицами, зверьем и насекомыми, лесу. И с седла этот мир воспринимался совершенно иначе, чем из автомобиля.
Несколько раз пришлось объезжать поваленные деревья - заставлять лошадей прыгать через них было слишком рискованно. Попадались ручьи, болота, а лес становился все гуще. Теперь Мари поняла, что имел в виду Троицкий, говоря о том, что «Уазик» к Шаман-горе не пройдет. Тут и лошади с трудом продирались между деревьями, а зеленый полог над головой становился все плотнее и темнее. И пришлось все-таки надеть ту самую антикомариную шляпу - кровососы всех размеров преследовали их тучей.
Спустя примерно час они оказались на ведущем вверх пологом склоне, и Троицкий скомандовал:
- Привал. Полчаса отдыха.
Они устроились на стволе вывороченной с корнем старой сосны. Коры на нем не осталось, только гладкая, высушенная до звона древесина. Кто-то шуршал над головой, где-то слышались резкие гортанные птичьи крики и писк.
Иван налил из термоса кипяток, добавил в него кофе из пакетиков «три в одном». Раньше Мари ни за что не стала бы пить такую штуку, но сейчас показалось удивительно вкусно. Металлический стаканчик обжигал пальцы, но все равно ей нравилось. Отпущенные лошади неспешно теребили траву, выбирая одни стебли и сторонясь других.
