– Ты говоришь так, Тарас, как будто был в это время с нами, – подала голос Ковальчук. – Всё так и было. Особо вспоминать не хочется.
– Ничего, Михаил, – успокоил его шаман, – места у нас красивые, и работа для каждого найдётся. Без дела сидеть люди не дадут.
– Я постараюсь и одной рукой работать, как двумя, – пообещал Ковальчук. – А мне здесь уже нравится. Вижу вон на той стороне реки горы, а на них – зёлёный лес. Красиво.
– Нам не на ту сторону отправляться, не на Пивань, а немного дальше, – сообщил Тарас. – Но мы быстро пойдём, по течению «Казанка» плыть легко. Забирайтесь в лодку, а её оттолкну – и отправимся в путь.
Они устроились в «Казанке». Подняв до самого верха «ботфорты» сапог-болотников, столкнул лодку в воду, взобрался в неё, устроился на корме – и лодка отчалила от берега.
Настроение Качиакты и Михаила было приподнятым. Да и было от чего радоваться. У них, в сорока километрах вниз по течению, начиналась семейная жизнь. Тумали мысленно пожелал им счастья.
С войны они возвращались, со страшной бойни, и Тарас доставит их до места в целости и сохранности. Сейчас это его главная задача.
Лодка шла на малых оборотах. Особо торопиться не имело смысла. Пусть полюбуются красотами природы. Особенно Ковальчуку интересно посмотреть на эти необъятные, ни с чем несравнимые, просторы. Тарас слышал, о чём они говорят.
– Качиакта, а село-то у вас большое? – спросил у своей подруги Ковальчук.– Дворов двадцать есть?
– Я, Михаил, дворы в Увуй Хэдуне не считала, – ответила Качиакта.– Но больше трёх тысяч три с половиной людей здесь проживает. Даже и школа имеется, музей и сельский Дом культуры. Не такой большой, но нам его хватает.
– Здесь, как я понял. Качиакта, живут, в основном, нанайцы? – спросил её попутчик.– Охотники, рыбаки… Да?
– Большинство – нанайцы. Или ещё нас называют гольдами, – пояснила она. – Некоторые в леспромхозе работают. Он чуть дальше села. Люди на автобусах туда ездят. Всё мы в Увуй Хэдуне разных национальностей. Нормально жили, дружно. Не богато, не бедно… Неплохо, одним словом. Наверное, так и сейчас.
– Вряд ли что-нибудь изменилось, Качиакта.
– Конечно. Правда, по-разному бывает… Но не волнуйся, мой славный, тебе здесь понравится.
– Мне уже нравится, – улыбнулся Ковальчук. – Простор речной, тайга по берегу, горы… Но вот, всё думаю, куда я с одной рукой-то работать пойду. Каким-нибудь учётчиком в леспромхоз? Да и работа эта не мужская, и, видно, нет здесь подобных вакансий.
– Всё есть, Миша, как и везде, и всюду, – она обняла его за плечи. – Ты у меня будешь пахать, как лось. Без работы не останешься. Да и я сидеть не собираюсь.
Но Михаил Ковальчук был прав. Нет руки – это одна проблема. Но имеется и другая, по гражданской профессии он – проходчик. Проще говоря, шахтёр. Здесь, на берегах Амура, такая профессия никому не нужна. Он только уголь и добывал. Больше ничего толком не умел делать. А теперь вот ещё и… безрукий.
Но война осталась за спиной – и решил он приехать на новые земли с любимой и совсем молодой и красивой нанайкой, к ней, в родное селение. Подумал Ковальчук с досадой, что теперь он не вояка и не работник. Но, может быть, здесь, всё-таки, сможет пригодиться. Чем чёрт не шутит.
Долго молчащий Тарас сообщил, что минут через пятнадцать-двадцать они прибудут на место. Качиакта в ответ кивнула головой, подтвердила, что это так.
За поворотом речной протоки показалась песчаная отмель, а наверху, на сопке, и село открылось. На самом деле, не такое уж и малое, в основном, с добротными домами. Но улицы были не прямыми… С самого начала здесь кто и как хотел, так и строил, и дальше так пошло.
