А то, что Увуй Хэдун находится не в низине, так это и правильно. Хоть не так часто, но наводнения здесь случались. Несколько лет назад на Амуре даже города основательно подтопило. Некоторые небольшие нанайские сёла просто водой смыло. Правда, сейчас на месте поселения новые дома стоят и уже на возвышенности. Но не везде так. Иные села по Амуру, что русские, что нанайские или ульчские, сразу же на высоких местах обосновывались.
Вскоре лодка уткнулась носом в берег. Заглушив моторы, Тумали перешёл с кормы на нос лодки. Высоко подняв обшлага сапог-болотников, спустился из неё в воду с цепью в руках, которая была прикреплена к носу «Казанки». Вытянул большую часть лодки на сушу.
На берегу стояли двое. Старый и лысый, близорукий, в больших роговых очках в синих джинсовых штанах и трикотажной рубашке-безрукавке директор местной средней школы Моисей Айзикович Копштейн и сорокалетняя учительница, математичка, Марта Генриховна Лигус.
Вслед за Тумали из лодки вышел Ковальчук. Подал Качиакте единственную, но надёжную правую руку. Она направилась к встречающим, по сути, не прихрамывала на правую ногу, а преподала на неё. Ясно, что перенесла очень серьёзное ранение.
Тарас забрался в лодку и вынес оттуда их большие, загруженные болоньевые сумки и положил их прямо на землю. Потом неторопливо Тарас поставил лодку на прикол, прикрепил её носовую цепь к металлическому колышку. Конечно же, снял руль-моторы и водрузил их на плечи.
По очереди Копштейн и Лигус обняли Качиакту.
– Лапушка ты моя, по-прежнему красивая, – прошептала Марта Генриховна.– Молодая. Но вот почти вся седая.
– И ещё… хромая, как я заметил, – без всяких стеснений и церемоний добавил Моисей Айзикович. – Надо тебе палочку в нашем магазине подобрать. А так, ничего выглядишь. Кстати, дом твой крепко стоит. Не то, что некоторые. Иные ведь и перекосило. Но времена сейчас не совсем светлые. Сама знаешь, кто в депутатах разных… сидит. Про остальных «верхних» людей уже и не говорю.
– Я постоянно в твоём доме прибирала, Качиакта, – сообщила Лигус. – Порядок поддерживала.
– Спасибо тебе, Марта, – ответила Качиакта.– За добро добром и отплачу, как у людей принято, как положено.
– Лето отдохнёшь, а там на работу. Учителя нам нужны, – сказал директор школы Копштейн.– Впрочем, нет. Выйдешь через три дня. Школьный музей в порядок приводить надо. Может быть, быстро организуем летний лагерь для ребятишек. Ты не против, Качиакта Бэюновна?
– Между прочим, я уже по фамилии не Бельды, – она подозвала к себе жестом руки своего попутчика. – Михась, иди сюда!
Он подошёл, сказав только «здравствуйте».
Ему ответили тем же.
– Это мой муж, – сообщила Качиакта.– Михаил Антонович Ковальчук. Теперь и моя фамилия такая же, как у него.
– Неважно. Это дело молодое, – Копштейн похлопал Михиала по плечу.– Навоевались, дети. Хватит! Теперь будете мирными делами заниматься. Их у нас тут… с головой.
Они, не сговариваясь, направились к дому Качиакты. Идти-то было не так и далеко, всего-то, метров триста. Заверив Качиакту и Михаила, что сейчас, минут через десять навестит их. Только вот донесёт руль-моторы до своего жилья… Заодно прихватит с собой солёной рыбы и копчёной сохатины.
В доме Качиакты была удивительная чистота и порядок. Даже создавалось впечатление, что никто отсюда и никогда не уезжал. Директор школы и учительница математики сели в кресла, Качиакта и Михаил устроились на диване. Появился и Тумали с небольшим холщовым мешком, загруженным рыбой, мясом, двумя трёхлитровыми банками с маринованными белыми грибами. Поставил свой груз на одну из скамеек. Присел тут же.
