«Самойлов» терпеливо ждал, пока Игорь «рылся» в багажнике.
«Он – не он, узнаёт – не узнаёт, да какая, в принципе, разница. Грохнуть его, прямо здесь и сейчас, и спать спокойно. Нет человека – нет проблемы», – решил, наконец, тот.
Достав большой гаечный ключ из сумки с инструментами, Игорь уже разогнулся и кинул взгляд на дорогу, проверяя, не едет ли по ней какой-нибудь лох.
– Ну что, есть антифриз? – спросил его «Самойлов».
– Нет, друг, извини, – взяв ключ в руку поудобнее, ответил Игорь.
В этот момент из-за поворота вынырнула белая «Газель».
«Вот, чёрт!» – выругался про себя Игорь и кинул гаечный ключ обратно в багажник.
– Ничего, спасибо за попытку, – ответил вежливый до отвращения «Самойлов».
Он вышел на дорогу и стал махать руками, останавливая «Газель». Подъезжающая машина начала притормаживать.
Игорь захлопнул багажник и сел за руль.
«Надо сваливать, – решил он, – займусь им позже».
Не видя причины здесь больше торчать, Игорь завёл машину и уехал.
Когда совсем уже поздно вечером Иван зашёл в дом, Нина Петровна, включив плиту, чтобы подогреть давно остывший ужин, участливо его спросила:
– Что-то ты сегодня припозднился, Ванюша.
– Машина сломалась, Нина Петровна. Пришлось тащить её в ремонт. Пока дождался мастера, пока починили… – устало ответил он, вытирая руки полотенцем.
– Ясненько… Ты садись поешь, голодный поди, – поставила перед ним сковородку Нина Петровна. – Степанида-то, поди, рвёт и мечет?
– Да уж, – усмехнулся он, – налетела на меня сначала, как коршун. Но я бумаги-то ей показал, чеки за ремонт отдал, так она и успокоилась. Всё сокрушалась, как же Валерка машину запустил.
– Ну да, ну да… – согласно кивнула Нина Петровна, присев рядом с ним к столу.
Иван, оторвал взгляд от сковородки и поднял на неё глаза:
– Случилось что? – перестав жевать, спросил он.
Нина Петровна вскочила с табуретки и отошла к буфету за спиной Ивана. Открыв дверцу, она начала переставлять чашки и тарелки с места на место.
– Нина Петровна, что случилось? – взволнованно спросил Иван, обернувшись к ней.
– Да ничего, Ванечка, ничего, – стоя спиной, ответила она.
– Не темните, Нина Петровна, – положил вилку на стол Иван и, встав, подошёл к ней и обнял за плечи. – Я же вижу, что вы расстроены.
Нина Петровна повернулась к нему лицом:
– Ничего не случилось, Ваня, но думаю я всё об энтой собаке, – вздохнула она и, вернувшись к столу, села на табуретку.
– О какой собаке? – не понял Иван.
– Да Светкиной, ищейке этой, о которой Николай говорил, – вскинула она на него грустные и даже испуганные глаза.
– А… – протянул Иван. – Я тоже, честно говоря, не понимаю, чего ей эта куртка-то так не понравилась. Ну, может, на кровь у неё такая реакция. Если она учёная, так их, наверное, так дрессируют. Может, она раньше в полиции работала?
– Может, и работала, – вздохнула Нина Петровна, – но чует моё сердце, что неспроста это.
– Ну, что вы так переживаете? – удивился чувствительности Нины Петровны Иван. – Нам-то что?
– Не-е-т, Ванюша, не прав ты, – горячо возразила она. – У меня сердце-вещун, всегда беду чует. Так что проверить надо.
– Что проверить? – ещё больше удивился Иван.
– Ты же завтра выходной? – оживилась Нина Петровна.
– Ну да, завтра же суббота.
– Давай-ка к Светке в гости съездим? – предложила она. – Сами всё и увидим.
– Ну, хорошо, давайте съездим, если вам так будет спокойней, – согласился Иван.
