Папа перенёс меня в мою опочивальню, уложил на кровать и, погладив по грязным, спутанным волосам, негромко сказал:
- Погибло очень много людей, девочка моя. Народ в отчаянии, сегодня на закате скорбный плач эхом разнесётся над Зэлесом и отправится дальше, лететь над просторами великой пустыни. Нужно всё подготовить и достойно проводить их души в загробный мир, - сказал он, продолжая неверяще вглядываться в моё лицо.
Я медленно кивнула, отпуская мужчину, явно не желавшего уходить.
- Мы верили, мы с Газисой всегда столь отчаянно верили, что однажды ты оправишься, и вот наши мольбы наконец услышаны, только цена оказалась действительно высока.
Мне хватило сил покачать головой и сипло выдавить, ох, как же тяжело давалась речь:
- Нет в том моей вины... так совпало... сте-че-ние обстоя-тель-ств, - последние слова произнесла частями, делая короткие передышки.
Добавить, что всё сказанное шаманкой - полнейшая белиберда, уже не смогла, сил не осталось и в горле пересохло. А вообще, я больше материалист, личность, заточенная на получение практической выгоды. Надо, кстати, подумать, как эту выгоду извлечь из предсказания Енини.
Горн изумлённо вскинул брови, а потом медленно кивнул соглашаясь.
- Какие удивительные вещи ты молвишь, малышка. А тебе ведь всего лишь восемь лет, просто невероятно! - повелитель наннури не скрывал от меня своего замешательства, и я ждала именно такой реакции. Мне не хотелось притворяться ребёнком, я жаждала серьёзного отношения, желательно, как к равной. Этот путь, конечно, будет непрост, но с чего-то же надо начинать.
- Мне нужно поспешить, но я скоро вернусь, Эльхам, и мы поговорим, - пообещал вождь и направился к двери, напоследок ещё раз обернувшись - в тёмных глазах плескался всё тот же коктейль неверия в происходящее.
- Неужели я не сплю? - одними губами произнёс он и вышел из комнаты, тихо притворив тяжёлую створку.
Я же расслабленно растянулась на атласном покрывале, и с восторгом провела раскрытыми ладонями по прохладной ткани. Невероятные ощущения! Просто обалденные!
Ждать няньку долго не пришлось: женщина явилась через несколько минут. Тёмные волосы торчали в разные стороны, фартук перекошен, и не хватало одного тапка.
- Ох, маленькая моя, что же с вами такое произошло, вы вся в крови! - всплеснула она руками, - мы спрятались под домом, чтобы нас не нашли, и в суете я позабыла о... - но договорить не смогла — вылупилась на меня, глядя точно в мои глаза.
А запамятовала она обо мне, это ясно, как день. Наседка бросила своё чадушко, заботясь в первую очередь о своей собственной жизни. Что же, вполне ожидаемо, и не мне её судить.
- Ваши глаза... - прошептала Жасмина, - о великий Арух! Они такие синие! Синие, как воды Ньеры, - голос сиделки становился всё тише, а потом она рухнула на колени, - простите меня, маленькая госпожа, я бросила вас, - и разрыдалась.
Ну вот, приплыли. И что всё это значит?
- Пить, - прошептала я, едва шевеля губами. Наверное, мне стоило молчать. Поскольку Жасмина распласталась на полу полностью, и практически перестала подавать признаки жизни, и как бы не тихая молитва, которую шептала нянька, я бы подумала не самое хорошее.
- Что тут происходит? - в комнату вошла моя мама. Уже успевшая сменить грязную, разорванную одежду на чистую, а раны залепить какими-то отрезками ткани, напоминавшие мне старые добрые пластыри. Только были они не белого цвета, а тёмно-зелёного.
