«Что это?» – вздрогнул он.
Но когда нащупал эту преграду, то понял:
– У, чёрт! Да это старьё якутов, всё скукожилось от времени. Ну да, они традиционно не выбрасывают свою старую поношенную одежду, а развешивают её на деревьях.
Хотя хорунжий был опытным охотником, но он, чертыхаясь, долго плутал в темноте, пока не заметил свет костра и пошел на огонь.
– Ага, вот они! – прошептал он и спрятался за развесистой елью.
Шаман Николай уже камланил у костра и приглушённо бил в свой бубен, а Гавриил был его помощником. Он стоял напротив шамана и, сложив руки на груди, спокойно смотрел на это представление. Шаман неожиданно запел своим противным голосом и ускорил свои движения, как вдруг через мгновение шаман остановился и прокричал на ломаном русском языке:
– Духи охраняют Артемьева.
– Ничего ты не можешь, – мгновенно взбесился Гавриил, – зря я тебе дал самородок.
– Могу порчу навести, – поспешил ответить шаман.
– Наведи, да побыстрее.
И шаман опять запел и пустился в пляс вокруг костра, и когда бубен умолк он объявил:
– Духи нашлют порчу!
– Хоть что-то, – нахмурился Гавриил и пошёл прочь, а за ним украдкой последовал хорунжий.
Стало светать, и вдруг на поляне послышались беспорядочные выстрелы, и Гавриил увидел, как белоповстанцы заскакивали на нарты и разъезжались в разные стороны. И он, сломя голову, бросился в тайгу и спрятался в густом ельнике. Гавриил, вовремя смекнул, что нужно прихватить с собой архив повстанцев, и бросился в штаб. Хорунжий бежал на крики и корил себя: «Эх, надо было б проверить посты». Солдаты в панике побежали. За ними, потрясая наганом и сверкая своим нижним бельём, нёсся Коробейников:
– Назад, канальи! Перестреляю всех!
Но его никто не слушал. Хорунжий догнал Коробейникова и доложил:
– Барахов заказал шаману, ну которого привёл Ефимов, порчу на Артемьева.
– Да отстань, мне не до того, – отмахнулся Коробейников, – лучше останови паникёров.
– Где там, разве их остановишь, – пробормотал на ходу хорунжий. – Якуты хотя и стойкие, но легко подаются панике, и так же быстро придаются всеобщему веселью. Солдат вовсе не остановишь. Так что пора самому спасаться!
Артемьев неожиданно заболел, и Мария сама перетащила мужа на нарты и помчалась вслед за своим отрядом. Она лихо управляла оленями и, поглядывая на лежащего мужа, вдруг заметила хорунжего, ловко вскочившего на задки.
– Что вояка, и ты тоже драпаешь? – усмехнулась Мария.
– «Красные» нас настигли врасплох, – ответил хорунжий, – а что твой Артемьев слёг?
– Да что-то неожиданно занемог.
– Знаешь, я сегодня ночью следил за Бараховым, и он шаману заказал порчу на твоего мужа.
– Заказал нашему шаману Николаю? Вот, негодяй, – встревожилась Мария.
«Надо б отвести болезнь, хотя Миша болеет второй день, – подумала она, – но на всякий случай я всё равно буду камланить!»
Так отряды белоповстанцев были развеяны. В тайге слышались выстрелы, но вскоре всё стихло. Перепуганные оленеводы, собравшись на очередной сходке, дружно решили обратиться за помощью к белогвардейцам – братьям Меркуловым, самостоятельно правившим во Владивостоке, и послали туда делегацию во главе с Георгием Ефимовым. Генерал-полковник Дитерихс, сместив братьев, направил на помощь восставшим отряд во главе с молодым генерал-лейтенантом Анатолием Пепеляевым, оставив во Владивостоке в заложниках Ефимова.
Когда же Артемьев оправился после тяжёлой болезни, то сразу собрал сходку оленеводов-повстанцев и, потрясая газетой, объявил о роспуске своего отряда. Оленеводы зашумели.
