Когда я появился в кухне, стол был уже сервирован. Шеф налил мне в тарелку крем-суп из шампиньонов и, спросив, завтракал ли я, добавил ещё один половник. Надо было сказать ему, что вчера у меня с завтраком тоже не сложилось, но я не сообразил; насыпал в суп чесночные гренки до образования приличной горки и приступил. Суп был изумительным. После него последовала жареная картошка с сочными куриными котлетами и заправленный оливковым маслом салат из помидоров и нарезанного тонкими кольцами белого лука. Мы ели с большим удовольствием, не отвлекаясь на разговоры. За трапезой я простил шефу его поведение в кабинете. Потом у меня был чёрный кофе, а у него – чай с лимоном. От пахлавы я отказался, отчего глаза шефа блеснули радостным огоньком; это была моя благодарность ему за обед.
– За тобой посуда… и блендер не забудь, – сказал шеф, покончив с последним кусочком десерта. – А я пока вызову клиентку на завтра часа на два. Успеешь вернуться?
– Постараюсь уложиться.
– В крайнем случае, начну без тебя.
От этой фразы я встрепенулся как ошпаренный. Нужно было немедленно пресечь эту затею шефа, ставящую меня в положение второстепенного сотрудника.
– А вот без меня, Юрий Львович, пожалуйста, не надо! Обо всём, что происходит без меня, я потом вынужден узнавать из ваших уст, а вы имеете привычку забывать существенные детали и помнить только то, что успело уместиться в вашей голове. В итоге ваша интерпретация полученной информации загоняет мою мысль в русло ваших, уж простите за откровенность, не всегда верных предположений. А это никак не на пользу дела. Иной взгляд высвечивает иные грани, – грандиозно закончил я.
– Иван, ты научился прекрасно излагать свои мысли, я заслушался.
Губы Юрия Львовича, зажатые между зарослями усов и бородки с проседью, порой почти не принимали участия в его улыбках. Вот и в этот раз он улыбнулся мне лишь своими ироничными карими глазами и вышел из кухни, хотя я видел, что он еле сдерживает себя, чтобы не расхохотаться.
Когда я, расправившись с грязной посудой, появился в кабинете, шеф сидел в задумчивости с буддийским божком в руках и поглаживал ему пальцем брюшко, видимо, успокаивая и его и себя или тем самым помогая пищеварению – своему, разумеется.
– С Екатериной Леонидовной я договорился, – сообщил он. – По поводу завтрашнего дня… Сильно не демонстрируй себя, ещё успеешь. Пообщайся с охраной, посмотри, где расположен коттедж в посёлке, соседей не трогай пока. Там, вероятно, живёт богатая публика, а она не любит, когда ей докучают расспросами. Меня интересует, можно ли попасть в посёлок и на участок госпожи Ревун незаметно, то есть нелегально, можно ли на машине близко подъехать к посёлку с какой-либо стороны…
Мне не терпелось внести свою лепту, и я перебил шефа.
– В список ваших интересов я бы обязательно добавил гостей госпожи Ревун. Я не имею в виду родственников. О гостях достоверно осведомлена лишь охрана и более никто. Даже родственники, я думаю, могут лишь догадываться о круге её действительного общения.
После обеда я, как всегда, был в ударе; шеф удовлетворённо хмыкнул и сверкнул на меня поощрительным взглядом.
– И на всякий случай узнай у парней на въезде, не было ли пеших гостей в посёлке в тот вечер и ночь, как входящих, так и выходящих.
– Они же там посменно, небось.
– Небось, Ваня, небось, – миролюбиво передразнил меня шеф, – не угадаешь. Хотя можно попробовать. Как они обычно дежурят – сутки через двое?
