Штат прислуги в доме был небольшим, поэтому ливрейные стояли не у каждой двери, как полагалось в Берлине, а только у постоянно используемых помещений. У Малого кабинета соляного столба в пудреном парике не обнаружилось.
Озираясь с таинственным видом, Вильгельм открыл высокую дубовую дверь. Дети быстро прошмыгнули внутрь, закрыли замок на ключ.
Комната была небольшой – всего три окна, завешенные темными бархатными портьерами, с потолка свешивалась старинная бронзовая люстра устрашающих размеров. Повсюду была расставлена громоздкая мебель из мореного дуба с золочеными вставками, шкафы, заполненные скучными фолиантами, старинный клавесин. К потушенному мраморному камину с решеткой в виде грифонов были приставлены два огромных кресла. За большим рабочим столом возвышался глобус на подставке. Размером он был раза в полтора повыше Шарлотты.
– Вот это да! Вот это… да! – Вильгельм с горящими глазами потирал руки, не зная, к чему ему в первую очередь кинуться.
На камине, вместо заурядных подсвечников и бюстов, красовались странные устройства непонятного назначения – нечто механическое, похожее на старинные головоломки из серебра и бронзы. Какие-то маятники, оснащенные рычажками и колесиками, или что-то подобное. Чтобы они начали двигаться, наверное, требовалось надавить на какой-нибудь элемент из украшающих их бронзовых решеток.
На специальной подставке, довольно высокой – не допрыгнешь, как ни старайся, – стояла красивая ажурная клетка, по виду пустая. Хотя, нет, на жердочке внутри сидела крошечная птичка с изумрудными крылышками. Какое чудо, эта механическая птица просто обязана петь изумительным голосом! Но, чтобы услышать волшебный голосок, нужно нажать на один из ажурных лепестков, гроздьями украшающих донышко клетки. А дотянуться до них без кресла никак невозможно.
Пока Лотта, стоя на цыпочках, разглядывала клетку с птицей, Вильгельм волоком подтащил кресло к глобусу и принялся отчаянно чем-то ковырять в деревянном ободе, не позволяющем этому исполину сорваться с подставки и с грохотом покатиться по навощенному паркету.
– Я видел у отца в Потсдаме похожий глобус, только тот был пониже. Он должен как-то открываться, а внутри обязательно спрятано что-то интересное, – пыхтел Вил, старательно надавливая на все завитки деревянной резьбы, украшающие обод глобуса.
В конечном счете, упорство вознаграждается – внутри шара что-то щелкнуло, раздалась короткая мелодия из пяти нот, и Голиаф открыл свою зловещую пасть.
– Тьфу ты, черт, – вырвалось у Вильгельма далеко не королевское выражение, а Шарлотта рассмеялась. Внутри глобуса несколькими рядами стояли дорогие вина со всего континента. Дети рассчитывали явно не на такую находку.
Моментально потеряв интерес к глобусу, Вильгельм бросился к столу. Рядом с золотым чернильным набором на нем красовалась прекрасная модель корабля с раздутыми парусами. Кораблик был небольшой, не длиннее локтя, но все детали отделаны с ювелирной точностью. Мальчик схватил модель с подставки и, восторженно подпрыгивая, принялся крутить его в руках.
– О, это же новинка в кораблестроении! Линейный корабль со ста десятью орудиями, если судить по флагу, английский… Вот, смотри, видишь, в чем разница, чем этот красавец отличается от всякого старья?
Шарлотта пожала плечами – корабль как корабль, ничего особенного. Разве только выполнен очень красиво. Девочка дотронулась пальцем до крошечного штурвала – он крутился, заставляя двигаться рули внизу игрушки. Хм, занятно. Но не так интересно, как заветная клетка с птицей.
