– Спасибо вам, Аброр.
Как предписывалось древними обычаями, пусть и изжившими своё, я низко, до самого пола, поклонилась, выражая искренние признательность и почтение, а затем вышла в стелящийся предрассветный туман.
Гука равнодушно выщипывала из земли остатки поредевшей вокруг неё травы и на моё появление отреагировала с явным недовольством. Возможно, снова проявляла исключительную злопамятность, а, может, ей не улыбалось отрываться от медитативного обжорства ради утренней прогулки.
Не затягивая сборы, я подтянула ослабленную подпругу, взяла девочку под уздцы и повела за собой. Тревога за подстерегающее мрачное будущее выбралась из желудка и сжала сердце. Повинуясь нелепой ностальгии, я посмотрела на лачугу в последний раз. Я покидала не только сторожку Арбора, я прощалась с Норкдом и прежней жизнью, последняя веха которой прошла среди вековых деревьев в какой-то паре часов езды от эрии, где я родилась и выросла. На пороге показалась фигура Аброра, вредный старец вышел-таки проводить. Тиски на сердце ослабили давление, даруя ощущение лёгкости и благодарности. Я подняла руку и взмахнула ею. Наставник же качнул посохом, и от его движения затрепетали ветки и листья деревьев: «Прощай, Хранительница».
– Прощайте, – я огладила листву потоком ответного ветерка.
Первые несколько дней я целенаправленно удалялась от знакомых поселений, следуя примерному указанию старца держаться восточного направления. Я и держалась. Но затем куда-то заехала, не там выехала, срезала, поплутала…Уповая на состоятельность советов бывалых странников, встречавшихся мне на пути, я им последовала. Трижды. Что странно, трижды получила противоположные напутствия, и в итоге решила попытать удачу и разобраться самостоятельно. Потому совершенно не удивилась, когда перестала узнавать развилки и виднеющиеся дома. Я находила изменения то забавными, то удручающими, но стабильно увлекательными. И что меня неизменно радовало в новых эриях и городах Нануэка – так это их единообразие. Куда бы я ни приехала, я знала, что увижу примерно один и тот же пасторальный вид с раскидистыми деревьями, шустрыми реками или укромными тихими заводями. Я везде чувствовала себя на месте. А вот дорога пугала.
Путешествовать в одиночестве мне ранее не приходилось, и я дико трусила нарваться на неприятности, коими обычно пугали любого путника, вроде засады лиходеев, отравления или травмы лошади. Но то во мне говорила неопытность новичка, ступившего на шлях и порой ещё забывавшего о власти Шарусси.
Мы с Гукой находились в пути четвертые сутки. Дневное солнце разошлось и жарило изо всех своих солнечных сил, согласно положению планет и времени года – середины первого месяца лета, кресеня. Лошадь взмокла, таща на спине вес хрупкой женщины и её поклажи, которой за месяц заметно прибавилось. Я тоже, хотя не брала на себя ничего тяжелее дум о будущем. Промучившись до полудня без надежды на тенёк, на нас, наконец, снизошла благодать в облике показавшегося поодаль леса. Я немедленно свернула к густому дубравнику.
Лесной воздух наполнил лёгкие долгожданной свежестью.
«Пара часов заслуженного отдыха пойдёт нам на пользу», – оправдала задержку я.
По такой жаре ставить рекорды по преодолению пути – развлечение для смертников. Изначально в плане на день у меня значилось миновать одну эрию и заночевать во второй, но погода распорядилась иначе. Мы не укладывались в расписание и до сих пор не добрались даже до первого пункта.
