– Но центровые и слободские не могут хотеть одного и того же.
– Ну почему же? – тонко улыбнулся Генка. – Еще как могут. И тем и другим нужно, чтобы мы, новостроевские, сколотили свою контору.
– Зачем?
– Не въезжаешь? Рано или поздно это все равно произойдет. Так чего тянуть? Разница в том, что и те и другие хотят, чтобы наша контора была только на их стороне.
Откинувшись на спинку стула, Генка курил сигарету, сбрасывая пепел в полураскрытую коробку спичек, и всем своим видом изображал дипломата, искушенного в хитросплетениях чужой политики.
– Что еще? – спросил Андрей.
– Костик в больнице. Его продырявили.
Андрей вскочил в постели.
– Как продырявили? Чем?
Генка пожал плечами.
– Его прошили велосипедными спицами, – послышался голос Димки.
Димка только что вошел и стоял на пороге. Он вынул из спортивной сумки бутылку кефира и печенье.
– Где Костик? В какой больнице? – спросил у него Андрей.
– В центральной. В реанимации.
«Там Катя, мне надо туда», – мелькнуло у Андрея. Он стал одеваться.
– Куда ты в таком виде? – воскликнул Генка.
Андрей пошел в ванную, посмотрел на себя в зеркало. Действительно, как можно идти по улицам с такими фингалами?
– Не обязательно идти. Можно позвонить, – предложил Димка.
Он набрал справочную, потом реанимацию.
– Кто вы Громову? – спросил женский голос на другом конце провода.
– Брат, – сказал Димка. – Родной брат.
– Мы таких справок не даем, – ответил голос.
На другом конце провода положили трубку.
Ребята пошли на кухню пить чай.
– Ну что? Как дальше жить будем? – спросил Андрей.
– Я думаю, нужно сделать пушку, – предложил Генка. – Иначе нам хана.
– Делай, – одобрил Андрей. – Пусть слободские знают, что у нас есть пушка.
– Вы чем думаете? Ведь они тоже вооружатся огнестрелом, – сказал Димка.
Андрей глазами сказал Генке: делай!
– Сделаю, – пообещал Генка. – Но не быстро. Работа сложная.
– Кто же проткнул Костика? – задумался Андрей.
Генка и Димка переглянулись.
– Он вроде Адаму нахамил, – сказал Димка.
Андрей тоже подумал на чехов. Перед его глазами стояла картинка двухлетней давности. Только приехав в этот город, он пошел в кино. Отец дал на билет и мороженое пятьдесят копеек. Стоя в очереди в кассу, держал мелочь в зажатом кулаке. Неожиданно подошел чернявый пацан и попросил отойти в сторонку. Пацан был года на три младше. Не чувствуя опасности, Андрей отошел от кассы. Его тут же окружили несколько таких же чернявых пацанов и потребовали деньги.
Андрей засунул руку с мелочью поглубже в карман.
– Еще чего?
– Давай, русак, по-хорошему, – угрожающе зашипели чеченские пацаны.
Что-то больно кольнуло Андрея в живот и спину. Это были остро заточенные велосипедные спицы. Ощущение не из приятных. Но у Андрея почему-то не было страха, что его проткнут.
– Вы что, охренели? – с удивлением спросил он.
– Давай без разговоров, – сказали ему.
Чеченские привыкли, что их все боятся. Тем и удивил их Андрей. На его лице не было страха.
Но и ему бы пришлось туго, если бы не Руслан.
Подошел паренек одного возраста с Андреем, сказал что-то по-чеченски. Пацаны мигом испарились. Паренек с широкой улыбкой протянул руку:
– Я видел, как разгружали машину с вашими вещами. Больше тебя никто не тронет. А если начнут приставать, скажи, что живешь рядом с Русланом.
…«Неужели это чеченские шнурки продырявили Костика? – думал теперь Андрей. – А почему нет? На танцах их бывает немало. Как и слободских шнурков».
