– В нашей школе учился. Чжуры иногда приходят, им интересно. А он – шаман, сын шамана, он любит узнавать новое.
Несколько секунд Косоруков постоял, разглядывая дорогу и овраг, а после махнул рукой и двинулся к лошади:
– Ладно, поехали дальше.
Чтобы взобраться обратно в сёдла, много времени не понадобилось, и лошади вновь глухо застучали подковами по пыльной каменистой дороге.
– Скажи, а в городе часто пропадают люди? – вспомнил ещё один важный вопрос Дмитрий. – Было что-нибудь такое в последние месяцы?
– Ну… С месяц назад пьяницу одного за окраиной города упыри задрали, но тело быстро нашли и похоронили честь по чести, так что вряд ли это именно то, что тебя интересует, – задумавшись, не сразу ответила Анна. – А так нет, тихо. Почему ты спрашиваешь?
– Я не верю в случайных бандитов, – отозвался Дмитрий. – Труп сбросили вниз целенаправленно, чтобы не нашли, обычным разбойникам на такое плевать – они своё уже получили. Да и ради наживы странно было расправиться только с одним и больше никого не тронуть. А у вас ведь нет грабителей?
– Нет, – подтвердила она. – Карманник только на базаре промышляет уже давно, никак отловить не можем, уж больно ловок…
– Карманник – не то, эта братия убийствами не пачкается. А ещё вот что непонятно. Если его пожрали упыри, почему бросили почти целый труп? Насколько знаю, после их пиршества очень мало остаётся, если никто не спугнул, а пастухи вряд ли видели здесь упырей.
– Наверное, нашли поздно, – предположила Анна. – Они на открытые пространства выбираются редко, а отсюда до укромных уголков далековато. За перелеском снова поля, холмы вон лысые, перелесок весь тоже насквозь просвечивает, а они обычно ближе к скалам держатся, где пещер полно, или в лесу, где земля мягкая и закопаться можно. Очень странно. И знаткой ещё этот… Жаль, Ийнгджи не сумел понять, что тот здесь делал. Колдун его и убил? Но для чего?
Дмитрий только пожал плечами, потому что ответа у него не было.
Колдуны были редкостью, наукой они считались отклонением. Чародеи, они же волшебники, или на заграничный манер маги, накапливали силу в себе и могли тратить её как угодно в пределах ёмкости и талантов, а вот колдуны были в этом очень ограничены, они управляли только заёмной силой. Бытовали легенды, что колдуны древности могли черпать силы прямо из стихийных источников, но никаких подтверждений этого не существовало, так что чародеи относились к обладателям этого дара несерьёзно, часто со снисходительной жалостью.
Единственной полезной особенностью колдунов была невозможность определить их в толпе людей, в отличие от волшебников, которые для видящих буквально сияли, даже такие слабые, как местный трактирщик. Даже выгоревших, вроде самого Дмитрия, можно было легко отличить от неодарённых – если знать, куда именно смотреть.
Но колдуны существовали и кое-что могли, это было известно и доказано. А вот про чжурских шаманов ходили только многочисленные слухи, и верить в наличие у дикарей хоть какой-то силы не приходилось. Так что и предположение об участии колдуна Косоруков принял с осторожностью.
Если шаман каким-то чудом угадал, это ничего не меняло. Бросать всё и мчаться срочно вычислять колдуна Дмитрий всё равно не собирался. А если соврал и придумал, то… в общем-то, это точно так же ничего не меняло. Тем более даже шаман не утверждал, что колдун – убийца.
Но как бы ни сомневался Дмитрий в талантах чжура, а мысль о колдуне всё равно зацепила. Сложно сказать, чем именно. Наверное, тем, что злобный колдун прекрасно вписывался в местную сказочную действительность, и только его одного и не хватало для полного комплекта суеверий. Поэтому Косоруков невольно задумался.
