Щепотка соли - страница 7

«Товагищи, геволюция отменяется!.. Пгоститутка Кегенский угнал бгоневик!»

Доселе ожидающий начала концерта зал стал на мгновение ещё тише, но через секунду взорвался неудержимом хохотом. Публика, топая ногами, неистовствовала, многие повскакивали с мест в желании разглядеть того, кто кричал. Из глубины зала раздались разного характера, осуждающие и, наоборот, подбадривающие возгласы. «Прекратите безобразничать!» – кричали возмущённые, наверное, близкие к городской власти товарищи. «Давай, Ленин, шпарь, что ещё?!» – весело подбадривала противоположная несознательная сторона. Но новоявленный Ленин не успел больше произнести ни слова.

Не прошло и двух минут, как к мужичку в кепке, предварительно наступив на ногу взвизгнувшей жене директора филармонии, подскочили двое в штатском, отработанным приёмом заломили руки за спину и, приподняв, не вывели за шиворот, а буквально как короля, драгоценную статую или прославленного героя, вынесли вначале в коридор, а потом по чёрной лестнице через служебный вход в оперативно подогнанную к самому крыльцу дежурную милицейскую машину.

Этот исторический факт рассказал Юре его хороший знакомый Иван Васильевич Ефремов, что в те годы был молодым, учился в дневном техникуме, а по вечерам подрабатывал осветителем в этой самой филармонии. И знаете, кого он узнал в псевдо-товарище Ленине? Михея. Михей постарше его был лет на десять и чудить тогда любил – хлебом не корми. Такое порой отчебучит – хоть стой, хоть падай от смеха! Вот и отчебучил в тот раз 15 суток медвытрезвителя, хотя выпивши был малость.

Но сколько Юра дядьку Михея ни расспрашивал – тот точно напрочь забыл этот случай или притворился непомнящим. Шутка ли дело – мог за ту выходку запросто и реально большой срок схлопотать. Но времена были застольные, весёлые, Райкина и других юмористов не меньше чем космонавтов любили… Приняли происшествие за обыкновенное мелкое хулиганство. Оно и понятно. Мужик просто разобиделся, что билета на кумиров советской молодёжи не достал. Он же ради энтого дела даже галстук новый нацепил – бордовый, в мелкую крапинку. И тут такой облом! Вот и не выдержал, с досады решил неизвестно кому отомстить. Особенно билетёрам, что в зал не пропускали. Дверь в боковой балкон оказалась не охраняемой – он и нырнул в неё. А ленинские слова уж сами собой изо рта, как шарикоподшипники, покатились. К тому же и ростом, и видом своим чем-то напоминал Ленина, что загримированным под рабочего Петрова в Разливе революцию замышлял провернуть. А мужичок за Ленина вроде как отменил. Однако, прежде чем выпустить, отсидевшего все 15 суток дядьку крепко поругали, страсти нагнали и посмеялись заодно. На том история с отменой революции и закончилась.

Но Михей так-таки и не признал сей антиреволюционный выпад за деяние своей молодости.

Да и вообще, сам Михей не против небольшой пролетарской или какой другой революции, но чтобы обязательно созидательной, улучшающей жизнь исключительно трудовому народу и лично ему, Михею. Для этого он не то чтобы вождём готов стать – но отборного мата в сторону заевшихся чиновников-бюрократов и небожителей-олигархов не пожалеет!

Известный Красноярский алконавт и бабник, которого в определённых кругах Кырска зовут не иначе как дядька Михей, любил похвастать количеством баб-с, с кем имел самое близкое постельное знакомство.