Золотистые цифры, похожие на руны, поблескивают передо мной.
– Если это правда, – шепчу я, – подай мне знак.
Я делаю глубокий вдох и подбрасываю кубик.
Раздается знакомый, успокаивающий звук, когда он с грохотом катится по столешнице, ударяется об одну из мисок и отскакивает от края. Я отпрыгиваю назад, когда он приземляется на пол и, прокатившись мимо моих ног, исчезает под одной из скамеек в уголке для завтрака.
Я озадачен. Искренне удивлен. Я действительно подумал на мгновение, что магия сработает. Не знаю, чего я ожидал, но… чего-то крутого. Чего-то удачного.
Вот тебе и волшебство.
Поклявшись никому никогда не говорить об этом, я приседаю и, протягивая руку, шарю под скамейкой в поисках кубика. Вместо этого моя рука натыкается на что-то длинное и узкое, и я достаю механический карандаш. Вздыхая, я снова лезу под скамейку и на этот раз нащупываю кубик. Я вытаскиваю его на свет, упираясь взглядом в сияющее число «20».
– Мило. – Я подхватываю кубик, карандаш и встаю.
Только тогда я узнаю его. Механический карандаш. Темно-синий, пыльный. Рот приоткрывается в изумлении, когда я стряхиваю пушистый комочек пыли с ластика.
Это не просто карандаш. Это мой любимый карандаш, которым я обычно рисовал, пока не потерял его. Я не мог найти его много лет, и вот – нашел.
Я снова перевожу взгляд на кубик, не скрывая удивления. Двадцатка мерцает, и если бы я не знал, что так не бывает, то подумал бы, будто кубик мне подмигнул.
– Бросаем монетку! – кричит Элли, набив рот вафлями «Эгго».
– Прожуй сначала, – одергивает ее Люси, а затем объявляет: – Орел.
Мы с ней стоим у кухонного стола, перед нами последняя упаковка печенья «Поп-тартс».
– Давай просто возьмем по одной, – предлагаю я.
Но Элли уже схватила монетку и подбрасывает ее изо всех сил, однако не успевает поймать. Монета падает на пол и закатывается под стол. Элли ныряет за ней.
– Решка! – кричит она, выползая на четвереньках с монетой в руке.
Люси недовольно фыркает.
– Да ладно, бери. Я буду хлопья, – говорю я и тянусь к шкафчику за миской.
–Тебе крупно везет в последнее время, – замечает Элли.
Я замолкаю. И то верно, я не выпускал кубик из виду с прошлого вечера, даже спал с ним под подушкой, а утром, одевшись, положил обратно в карман.
– Ты так думаешь? – спрашиваю я, стараясь, чтобы это не прозвучало подозрительно. Хотя теперь я почти полностью уверен, что у меня появился волшебный кубик, приносящий удачу, рассказывать об этом своим сестрам я не собираюсь.
– Ты все время выигрываешь, – объясняет Элли.
– Пожалуй. – Удерживая миску на сгибе локтя, я открываю холодильник и достаю молоко.
Когда я оборачиваюсь, Элли смотрит на меня с прищуром.
–Ты жульничаешь?
Я знаю, что жульничество равноценно святотатству, разрушению ее веры в силу вселенной.
– Если бы я жульничал, то, наверное, не отказался бы так легко от своего выигрыша, верно? – Я киваю на тостер, куда Люси уже закинула свои «Поп-тартс». Но руки у меня заняты, и в следующее мгновение миска соскальзывает с шаткой опоры. Я вскрикиваю, инстинктивно поднимая ногу.
К всеобщему удивлению – моему в первую очередь, – мне удается поймать падающую миску носком ботинка в дюйме от пола.
–Ого!– изумленно восклицает Люси.– Да тебе и впрямь везет в последнее время. Может, стоит купить лотерейный билет или что-то в этом роде?
У меня вырывается нервный смешок, и сердце бешено колотится, когда я ставлю миску и пакет молока на стол.
