Сумку, принесенную с собой, он занес в комнату и положил на пол, а сам уселся за стол.
– Люда, понимаешь, тут такое дело, – начал он издалека.
– Пашка, хватит мямлить, – прервала его невестка. – Говори все как, есть, что-то с Сашей случилось, или Клара Максимовна заболела?
– Нет, – поморщился парень. – С мамой все в порядке. В общем, Сашка сбежал из посольства и остался в Финляндии.
– Как? выдохнула Люда. – Как сбежал, зачем? Ничего не понимаю.
– Короче, наша родственница оставила ему наследство, приличное, а в посольстве у него захотели все это наследство ну, не совсем отобрать, а отдать только часть чеками Внешторгбанка, а половину отданного перечислить в Фонд мира. Ну, а Сашкец, распсиховался и сбежал. Ты же знаешь, какой он, когда его разозлить.
– Не знаю, – покачала головой Люда. – Я его злым никогда не видела. Увы, видимо, я его плохо знала, никогда бы не подумала, что он способен на такой поступок, значит деньги ему дороже, чем я?
Последние слова она уже почти кричала со слезами на глазах.
Пашка смотрел на невестку и поражался, как точно брат описывал будущую реакцию жены на его слова.
– Люда, пожалуйста, успокойся, выслушай меня. Я сегодня разговаривал с братом, он специально позвонил сразу после побега, чтобы никто не успел нас подслушать. И он мне кое-что рассказал.
– И что же тебе рассказал этот гад, предатель!?
– Ну, во-первых, он сказал, что любит тебя и не собирается расставаться навеки, и как только подвернется случай, заберет тебя к себе. Во-вторых, он сказал, что первое время на нас, его родственников начнется давление, будут требовать, чтобы мы заявили, что не хотим иметь ничего общего с предателем страны, и являемся патриотами своей Родины.
И, в-третьих, он предположил, что у нас могут возникнуть проблемы с работой, поэтому решил помочь деньгами.
– Какими деньгами? – растерялась Люда.
– А сейчас поглядим, какими, – сказал Пашка, доставая из сумки молоток и отвертку.
– Люда, сними, пожалуйста, цветок с подоконника, – попросил он невестку.
Та, заинтригованная словами шурина, молча убрала горшок и поставила его на стол.
Пашка осторожно простучал толстую подоконную доску и дернул ее на себя. В образовавшуюся щель между ней и оконной рамой воткнул отвертку и, действуя ей, как рычагом, отодвинул подоконник еще дальше, а потом вообще снял его из пазов.
Сунув руку в открывшуюся нишу, вытащил оттуда небольшой сверток.
Развернув его, и увидев две пачки сторублевок, он присвистнул и сказал.
– Знаешь, только сейчас поверил, что Сашка не сочинял. Здесь двадцать тысяч рублей, десять тысяч он просил оставить тебе, а десять тысяч нам с мамой.
– Откуда у него такие деньги!? – выдохнула Люда. – Почему я о них ничего не знала?
Пашка пожал плечами.
– Объяснять ничего он не стал, сказал только, что все расскажет, когда придет время. Просил только не шиковать и тратить деньги на нужные вещи.
Да, и последнее, он сказал, что ты должна для себя решить, хочешь ли остаться здесь, в Советском Союзе, или уехать к нему. Сам же он любит и ждет тебя. Он написал адрес, по которому ты сможешь ему писать, это адрес его нотариуса, занимающегося наследством. Сама понимаешь, много в письмах не напишешь, теперь мы надолго будем под колпаком у КГБ. Думаю, что Сашкец быстро найдет способ увезти тебя за рубеж, он отличный повар, и голова у него варит, будь здоров.
– Waiting! Waiting for the sun! – хриплый голос Джима Моррисона гремел, заполняя децибелами салон автомашины. В унисон ему я тоже громко орал.
