– Любовь, – задумчиво протянул Приходько, – не простая штука. В принципе, все преступления происходят из-за нее, вопрос лишь в том, что страстно любят: женщину, мужчину, ребенка, родителей, деньги, карьеру, имидж или крохотную жилплощадь. Тань, помнишь милую бабулю, которая из-за комнаты в коммуналке семь человек в гроб уложила и не поежилась?
Я кивнула, а Федор повернулся к Зое:
– Кто из ваших знакомых знал о страсти Бориса к паукам?
– Все, – ответила та, – дарили мужу пресс-папье в виде членистоногих, сувенирную продукцию с их изображением. Боря часто предлагал гостям: «Пошли, покажу своих красавцев». Дамы сразу отказывались, мужчины, в основном, тоже.
– Можете дать нам список друзей адвоката? – попросила я.
Зоя вынула из сумочки сигареты.
– В нашем офисе не курят, – сказала я, – никотин и смолы убивают не только того, кто дымит, но и окружающих.
– Здорово! – сказала Зоя. – Прямо как в Париже, там теперь народ зимой под дождем на улице обедает, сидят за столиками, в тарелки льет. А все из-за запрещения курить в помещении. В отношении приятелей сразу не отвечу. Возьмите сотню «Форбс», прибавьте к ней население Рублевки, приплюсуйте армию дипкорпуса, депутатов, чиновников, звезд шоу-бизнеса. Я не могу назвать всех, кто захаживал в наш дом. На последний день рождения Бори пришло более пятисот человек, мы подарки потом месяц разбирали, а букеты прислуга воткнула в землю вокруг особняка, в доме тысяча метров, может, чуть больше, так клумб получилось три кольца.
– Речь идет о самых близких, – уточнила я, – лучших друзьях.
– Они все были лучшие, – вздохнула Зоя.
– Родственники? – заехал с другого конца Приходько.
– Моя мама давно скончалась, – с грустью произнесла Агишева, – отца я не помню. Бориных родителей никогда не видела, оба ушли из жизни до нашей женитьбы. Братьев, сестер, теток, дядей, племянников и прочих у нас не было.
– Наверное, бесполезно спрашивать, кто мог ненавидеть адвоката, – протянул Федор.
– Никто, – решительно ответила Зоя, – он всем помогал, разруливал ситуации и никогда не выдавал чужих тайн. За годы брака я ни разу не видела супруга подшофе, пара рюмок вечером или бокал вина в компании не в счет. Боря был открыт, обаятелен, весел. Всегда в отличном настроении, никогда никого не грузил, казалось, у него нет и не будет проблем, он шел по жизни смеясь. Его обожали за оптимизм и доброжелательность. Спросите любого и услышите: «Боб? Да он чудо, солнечный человек».
Но при всей своей открытости Борис Олегович никогда не позволял себе сплетен. Банковская депозитная ячейка менее надежна, чем он.
– Недоброжелатели были, – сказал шеф, – кто-то же направил вас в офис Бориса Олеговича, объяснил, как обстоят дела на самом деле. На кого-то лжеадвокат не смог произвести нужного впечатления.
– Я не знаю этого человека, – прохныкала Зоя.
– Компьютер, ежедневник, телефон, – перечислил Федор.
– Там ерунда, наши фотографии, огромное количество контактов и памятки вроде: «У Лены Павловой день рождения, отправить букет». Борис был крайне внимателен, он заносил в записную книжку даты именин жен друзей, детей, матерей. Но никаких рабочих записей.
– Все равно, хотелось бы посмотреть на его комп, – сказал шеф.
Зоя достала из сумки тоненький ноутбук:
– Пожалуйста, изучайте, я его специально прихватила, знала, что попросите.
– Если никаких деловых следов дома нет, вероятно, они есть в офисе, – предположила я.
