– Это прекрасное место, – прошептала Вайлет.
– Да, наша с тобой голубая лагуна, Фея!
Глаза горели от счастья, но, увидев выражение его лица, восторг сменился нежностью. Девушка взяла его за руку и поднесла к щеке.
– Спасибо, что ты делаешь это для меня. Я всегда буду помнить это место, где бы ни оказалась.
Следом пришел знакомый запах, ощущение горячих сильных рук и чувство невесомости, словно она раскачивается на качелях на заднем дворе дома Грандов.
– Джек, теперь уже никто не сможет нас разлучить, верно?
– Верно, Фея, – губы прикоснулись к ее лбу. – Только еще не время. Ты должна понять, что тебе нужно. Должна быть твердо уверена, что это именно то, что тебе необходимо.
– Но, я решила. Я всегда это знала, Джек. Никто не заставит отказаться от тебя.
– Ты не знаешь, что говоришь. Ты не знаешь, что я…
– Мне все равно.
– Нет. Ты должна знать, чтобы решить, как поступить. Только ты должна сделать выбор, и если бы я мог препятствовать твоему решению – так бы и поступил, даже, несмотря на то, что тысячи раз буду жалеть об этом, потому что ты единственное, что есть у меня и без твоей любви мне незачем существовать. Я не имею права, потому что не достоин. Потому что проклятым место в аду!
– Я не понимаю. Не говори так, прошу. Ты самый лучший. Зачем ты так говоришь?
– Ты поймешь, Фея. Мне пора. Я отнесу тебя обратно.
– Нет, Джек не уходи. Нет, только не снова. Нет! Не уходи! Не уходи!
Она кричала, пока голос не сорвался, видя быстро исчезающее любимое лицо в бушующей огненной бездне «Красного озера» и тысячи горящий нитей тянущихся к ней. Вайлет дернулась вперед, но чьи-то руки остановили ее падения.
– Нет! Джек не уходи. Отпустите меня! Я вас умоляю, отпустите!
… Прохладная рука легла на раскаленный лоб. Веки были тяжелы, не было сил открыть глаза.
– Не уходи, – продолжала шептать Вайлет.
Прохладная рука погладила щеку, она ощутила легкий поцелуй и снова спасительную прохладу на пылающем лбу.
– Ви, все будет в порядке, – шептал чей-то голос. – Ураган ушел и больше не вернется. Все позади. Ты в безопасности, ты дома.
Резкий свет причинил боль, и она зажмурилась. Услышав, как задергивают шторы, снова попробовала открыть веки. Мокрые от слез глаза пристально всматривались в ее лицо. По мере того, как возвращалось зрение, приходило и понимание случившегося.
– Луис… – прошептала девушка. Он всхлипнул и прижался губами к пылающему лбу.
– Господи! Как же ты напугала меня. Вайлет, – он продолжал покрывать поцелуями обессиленные руки, гладить по голове и безмолвно плакать. Крупные тяжелые капли стекали по смуглым щекам, и он рассеянным движением смахивал их дрожащими руками.
– Не надо, пожалуйста. Ты не должен плакать, – говорить сил не было, в горле горел огонь, опускаясь к самому сердцу. – Мне так жаль, что я расстроила тебя. Я думала, что справлюсь, мне так нужно было попасть на маяк.
– Ничего не говори, слышишь. Когда вернутся силы, ты все объяснишь, но не сейчас.
– Где я?
– Ты дома. Мы дома. В бухте.
– Но я ничего не слышу, ураган…
– Буря ушла, Ви. Ты, ты совсем ничего не помнишь?
– Я помню ураган и то, как я пошла к маяку. Я помню Джека и то, как бежала к нему. Но он… он сказал, чтобы я возвращалась. Я просила его не уходить, я просила остаться.
– Тише… все хорошо, – прошептал Луис, видя, каким лихорадочным блеском вспыхнули зеленые глаза. Слезы снова скатились из его глаз. – Джек никогда не делал все просто так, значит так нужно, так правильно.
