– Ситуация изменилась, – застонал Луис. – Да, Грейв, Марот и их парни будут защищать тебя до тех пор, пока хватит сил, но как долго это продлится, и что будет потом? Керлин не оставит попыток отомстить за унижение, а Рейчел за…
– Рейчел и Керлин ничего не могут.
– Отчего такая уверенность, Ви?
– Что еще говорил Катано? – Проигнорировав вопрос, бросила девушка.
– Люди больше не пропадают, но голубой купол над тем местом, где раньше находилось «Огненное озеро» не исчезло. Он говорил, что теперь ГриндБэй возьмет в свои руки то, что по праву было их. Хаттауба и его племя жило на этих землях задолго до появления белых людей, и они держали все под контролем. Сейчас же умами людей владеет Ваничичу: их ослепляет ярость, месть и жажда власти, а это один из мощных катализаторов для его возвращения. Нельзя допускать возрождения былого ордена, но нужно создать другой, в котором не будет места алчным мыслям и испепеляющей ненависти. Только чистые помыслами должны служить ему. Ищущим же прощенья неприкаянным душам будет прощено.
– Что? Что ты только что сказал?
– Катано сказал, что ищущим прощенья неприкаянным душам будет прощено.
Вайлет бросилась из комнаты на второй этаж в спальню. Луис застал ее возле комода, где она лихорадочно перебирала вещи. Бросив комод, она принялась за платяной шкаф, затем, пройдя мимо него в кабинет, стала рыться в столе.
– Может, скажешь, я помогу?
Она нахмурилась, посмотрела в сторону маяка, откуда больше не приходил свет, и снова вернулась к поискам.
– Когда я это найду, ты поверишь, – бросила она.
Луис некоторое время наблюдал за лихорадочным поиском, затем пожал плечами и, бросив, что отправляется готовить ужин, спустился вниз.
Прошло достаточно много времени, прежде чем он поднялся на второй этаж. Вайлет сидела, поджав ноги в кресле, и смотрела в окно на белые барашки, бьющие о берег. Небо сгустилось, накрапывал мелкий дождь. В распахнутые настежь ставни врывалась прохлада и сырость.
Он поежился и неодобрительно покачал головой. Подойдя к окну, демонстративно захлопнул ставни и повернулся к ней. Слова недовольства, готовые сорваться с губ, застряли в горле. Зеленые глаза источали такую боль, что желания побранить ее за раскрытое настежь окно моментально отпало.
– Ви… я приготовил лазанью с сыром. Ты поужинаешь со мной?
Густые ресницы дрогнули, смахивая невесомую слезинку, которая тут же скатилась по бледной щеке.
– Конечно, Луис, – сказала она. – Я не заслуживаю всего того, что ты делаешь для меня. Я просто невыносима и мне стыдно за свое поведение.
– Тебе нечего стыдиться, – он опустился рядом на колени и взял ее прохладные ладошки, поочередно прикоснулся к ним губами. – Ты… мы переживем это, обещаю. Все, что ты хочешь, – исполнится, обещаю.
– Спасибо. За все. Помнишь те цветы, что ты присылал мне каждую неделю в Файерлейке, большую корзину белых лилий, они так радовали меня. Я всегда знала, что это был ты, но не могла сказать, потому что… потому что…
Вайлет нежно посмотрела на растерянное лицо Луиса.
– Ц… цветы, – заикаясь, спросил он. – Какие цветы?
Нежность сменилась испугом, а затем боль вернулась, когда догадка моментально разрушила мнимую преграду видимого спокойствия. Девушка всхлипнула и закрыла лицо руками:
– О, Господи! Это был Джек! Это всегда был Джек! Как же я… как же… – причитала она. Рана в груди разинула пасть, кровоточила, и жгучие нити боли расползались по всему телу. Нужно было уйти, побыть в одиночестве, справиться с невыносимой тоской и безумной жаждой мести, вспыхнувшей вслед за этим.
