Шёлковая тишина - страница 13

– Только кольцо или кольцо и муж? – Макс щурит глаза, глядя на меня сверху вниз.

Мы стоим слишком близко, чтобы я могла не смотреть на него снизу, и это меня бесит. Мне кажется, что он специально стоит так, чтобы возвышаться надо мной и будто бы даже подавлять меня. Подавлять, чтобы я ответила правду – и меня выводит из себя его недоверие и мелькающая в его глазах мысль о том, что я могу так же легко, как Майя, предавать близкого человека.

Я делаю только то, что могу в этой ситуации – выпрямляю спину, вздергиваю подбородок ещё выше, вытаскиваю локоть из его захвата и резко отвечаю всю правду:

– Ни кольца, ни мужа, ни парня! Ясно?

С этими словами я наконец обхожу Макса и спрыгиваю с горячего камня на не менее горячий песок. Ступни обжигает, но я не хочу терять время и надевать кеды здесь. Нет, я хочу смыться отсюда, раствориться на горизонте, уйти в закат, в конце концов!

– Ты обещала подвести меня до дома! – слышу я смешок в свою спину, и за этими словами чувствую радость Макса от моего предыдущего ответа, чувствую его практически осязаемое облегчение.

– На такси доедешь, не сломаешься! – отвечаю я громко, не поворачивая головы, и мне вслед несётся низкий смех Макса.

На моем лице независимо от меня расплывается довольная ответная улыбка. Я борюсь с ней, хмурясь, но ничего не выходит. Иду к машине и улыбаюсь, как глупая школьница.

Я быстро набираю текст, целиком погружённая в фантазийный мир. Герои, будто реальные люди, стоят рядом со мной, за моими плечами и подсказывают, как развивались события их жизни. Их рассказ не всегда совпадает с тем, что задумывала лично я, но тем интереснее. Крутые жизненные повороты удивляют меня саму, и я лишь надеюсь, что этот всплеск вдохновения продолжиться как можно дольше.

В локоть руки утыкается что-то очень горячее, и я запоздало одёргиваю руку и тихо шиплю, поворачивая голову влево. Около руки стоит тарелка с дымящимися макаронами, сверху на которых плавится сыр.

– Спасибо, Кира, – бормочу я, даже не глядя на девушку.

Я просто знаю, что она стоит рядом и что именно она принесла мой обед. Или ужин. Или что там сейчас? Не важно. Кроме Киры сделать это в любом случае некому.

Наверняка моя двоюродная сестра, будучи младше меня на одиннадцать лет, совсем не так представляла нашу совместную жизнь. Она поступила в университет и решила пожить со мной, а не в общежитии. Ее родители – мои дядя и тетя – были безумно рады, думая, что я буду присматривать за их чадом. Но будни писателя таковы, что присматривать скорее нужно за ним. То есть за мной в данном случае.

Я вновь сосредотачиваюсь на тексте, не слыша бормотания Киры. Вероника не прощает такого халатного к себе отношения, и я понимаю, что потеряла нить повествования. В груди закипает злость, а плечо трясётся в чьей-то хватке.

– Лиля! Да ну Лиля же! – с негодованием возмущается Кира, и я наконец поворачиваю к ней голову.

Она отпускает мое плечо и смотрит с осуждением.

– Мне кажется, у Тимки температура. Он какой-то горячий, – Кира задумчиво хмурит свой девичий лоб.

Я вскакиваю со стула и мчусь через коридор в комнату сына. Ему, бедняге, сильно не повезло с обоими родителями. Отец – мореплаватель, заходящий в наш порт раз в год. Мать – писатель, вечно витающая в облаках своих фантазий. У Тимура была хорошая няня и ещё Кира, но разумеется это всё не то. Будь я на месте сына – давно бы подала в суд на саму себя. Возможно, он так и сделает, когда научится писать. Читать Тим уже умеет.