Шёлковая тишина - страница 17

Я радостно усаживаюсь за свой рабочий стол и сдуваю пылинки с ноутбука. Тимур проболел три дня, и я не работала всё это время. Не работала за ноутбуком – если быть точнее. Ночью, когда Тим спал, я открывала приложение для авторов на телефоне и писала прямо так. Было не удобно, и печатала я гораздо медленнее, чем обычно, но во всяком случае я хоть ненадолго могла отвлечься и отдохнуть, погрузившись в привычный мир.

Я видела, что Макс прислал новую главу про Джеда, но времени прочитать у меня не было. Теперь же я открываю это письмо и читаю, как трусливый зайчонок – с опаской продвигаясь от слова к слову. Я боюсь, что Макс увёл Джеда не в ту сторону, и, прочитав пару абзацев, я понимаю, что так оно и есть. Джед выглядит в этом тексте не таким, как я его себе представляла. Но чем дальше я читаю, тем меньше это волнует меня. Я замечаю, что слова, которые подобрал Макс, звучат слишком лично, слишком… для меня. Он как будто писал о том, что произошло между нами тогда на горячем камне. Точнее могло бы произойти, если бы я мыслила, как Вероника. Эта свободная девушка знала, что у Джеда есть подруга, и на его вопрос, переживает ли она об этом, Вероника лишь пожала плечами. «Это твоя девушка, не моя» – так сказала она, и так я должна думать, по мнению Макса? Мурашки бегут по моей коже, когда я перечитываю написанное и дохожу до фразы о тёплой и гладкой коже Вероники под ладонями Джеда. Действительно ли Макс пишет это обо мне, или это лишь заезженный штамп любого любовного романа?

Я теряюсь в догадках и немного нервничаю. Мне хочется знать наверняка что именно Макс вкладывал в эту сцену на пляже для сёрферов, и я без промедления набираю его номер. Однако в динамике телефона я слышу долгие гудки, и мне приходится разочарованно сбросить вызов.

Я пытаюсь писать, но у меня плохо выходит, потому что мысли мечутся между произошедшим на пляже и ещё той смс-кой Макса «это всё твой взгляд, который преследует меня, стоит мне прикрыть глаза». Это-то уж точно писал Макс от себя, а не в качестве литературной традиции. Я кусаю губы, понимая, что нравлюсь ему, что если бы не обстоятельства, то мы могли бы… Но я запрещаю себе фантазировать на эту тему. Все свои буйные идеи я практически насильно направляю на роман Вероники и Джеда, там это нужнее. А здесь, в моей реальности, воображаемые эмоции мне не нужны.

Я приказываю писать себе хоть что-то – позже всегда можно изменить текст – и в конечном счете моя уловка срабатывает, и я с головой ныряю в рукопись, забывая о себе.

Звонок мобильного отвлекает меня. Там опять эти цифры, которые я, кажется, уже выучила наизусть, и я не могу им сопротивляться.

Я вздыхаю и принимаю вызов.

– Алло?

– Привет. Ты звонила. Ты что-то хотела?

Голос Макса звучит глухо, и от него веет вековой усталостью. На мгновение я представляю его атлантом, который на своих руках удерживает весь мир с его бесконечными проблемами, и меня будоражит эта картинка, потому что Макс бы, пожалуй, и правда мог это делать.

– Хотела обсудить твою главу про Джеда, – коротко отвечаю я. – Но если тебе неудобно, то давай позже. Это не горит.

Макс тяжело вздыхает и думает некоторое время.

– Скинь мне свой адрес. Я сейчас закончу дела и приеду к тебе. Если ты не против.

Бесцветный голос Макса заставляет меня волноваться о нем и совершенно не думать о том, что дома бардак.

– Да, конечно, приезжай, – выпаливаю скороговоркой я.