Я онемела, представив, как этот пацан делает мне массаж или, склонившись над моими ногами, приводит в порядок ногти. А Маркиаль поспешил меня добить:
— У вас, моя госпожа, еще нет здесь авторитета. Если Мирена узнает, что я пренебрег своими обязанностями, то точно добьется, чтобы меня наказали. А я еще ни разу в жизни не лежал под плетью. И не хочу начинать.
От повторного шока я едва не забыла, что нужно дышать:
— Под плетью? Узнает? Интересно, как? У вас что тут, в ванной есть камеры наблюдения? Или в спальне?
Маркиаль покачал головой и присел на бортик бассейна:
— Камер нет. — Он открыл флакон с пеной, что я себе приготовила, понюхал и чуть поморщился: — Хорошо, что вы сразу не добавили пену. Эта — гадость. Я сейчас.
Полностью дезориентированная, я наблюдала, как мальчишка пересек помещение, чуть заметно покачивая бедрами, словно дразня. Соблазнительные ямочки на тугой попке будто подмигивали мне и приглашали их пощупать. Я тряхнула головой в попытке избавиться от наваждения. Но мальчишка, выбрав нужное в шкафчике, повернулся ко мне лицом, и стало еще хуже. Потому что тело у Маркиаля было почти идеальным — стройным, поджарым, не перекаченным, но в то же время при движении каждый мускул словно играл. Он явно много и долго над собою работал. И смотреть на него было одно удовольствие. Вот только я не знала, куда это удовольствие деть. Обзаводиться мужем, да еще и таким, на самом деле в мои планы сейчас не входило.
Я отвернулась от приближающегося эренсийца в тщетной попытке успокоиться и взять себя в руки. В тщетной, потому что, отвернувшись, уткнулась прямиком в висящее на стене зеркало. В котором Маркиаль отражался во всей своей красе.
— Госпожа, вот этот запах вам подойдет больше. Хотите понюхать до того, как я добавлю пену в ванную?
Воспитание не позволило мне проигнорировать прямое обращение ко мне. Я нехотя повернулась. Но старалась смотреть исключительно в лицо Маркиалю:
— Хочу.
Он протянул мне флакон с отвинченным колпачком и слегка сжал его бока, чтобы аромат распространился по воздуху. Запахло нагретым солнцем лугом, цветущими травами и земляникой. Запахло домом. У меня на глаза неожиданно навернулись слезы, и я с трудом смогла выдавить из себя:
— Убери!
В зеркало было видно, как опешил мальчишка, но у меня не было сил пояснять ему, насколько этот аромат напоминает мне дом, сейчас недоступный. Нет, не квартиру, уничтоженную взрывом. А тот дом, в котором я в детстве жила с папой и мамой. На окраине города, недалеко от леса и речки. Дом, который папа продал после маминой смерти, так как не мог в нем жить без нее. У меня на всю жизнь остались воспоминания о нем в виде запаха летнего луга и маминых рук. Уже почти забытых. Но по-прежнему снящихся по ночам.
Маркиаль продолжал молча и обиженно смотреть на меня. Я вздохнула. Пришлось брать себя в руки и что-то говорить:
— Маркиаль, я хочу запах, экзотический для меня, понимаешь? А тот, что ты предложил, для Земли самый обычный.
Лицо мальчишки разгладилось после моих слов. И он облегченно поскакал обратно к шкафчику. А я опять вздохнула. Это просто какой-то кошмар! Вот как мне мыться при нем?
— Маркиаль, ты мне так и не ответил: как Мирена узнает без камер о том, что ты мне не помогал?
Парень молча выбрал какой-то флакон, так же молча подошел и дал мне понюхать. На этот раз у меня не возникло никаких неудобных ассоциаций с запахом, и я молча кивнула. Маркиаль вылил в воду почти пол флакона, наклонился и что-то нажал на бортике с той стороны. Вода в бассейне вдруг забурлила, враз наполнившись миллионом воздушных пузырьков. В поясницу мне ударили тугие струи. Я ахнула:
