Заткнись! – сказал "Ворчун".
Не затыкай меня, милый. Они оставили ловушку, как ты и говорил, но не для врага. Для своих.
Что? – ошарашенно, спросил Рой, не отрывая, взгляда, от "Элизы"
Ловушка, тут не просто так. – прохрипел Аркус, теряя сознание от боли в висках. – Они специально оставили нас. Оставили тех, кто слаб, что бы усилить тех, кто готов.
Да! – молвила "комиссар" Элиза. – Они оставили нам шанс очиститься от скверны.
Какой ещё скверны, тварь? – простонал "Жила".
Это, ты, не понял? Скверны Империума! Мы станем сильнее, быстрее, выносливее, мы обретём новый облик, после того, как дадим Империи искупить свою главную ошибку – дать усомниться в вере, хотя бы одному, гвардейцу на своём веку!
Да как ты смеешь! – из последних сил, выкрикнул Каспер.
Смею. Потому что, в отличие от вас, я знаю, что говорю, и верю в то, во что говорю!
Лжёшь! Эльфы лгут, они не могут обещать, они не могут желать, думать. Ты – такая же ловушка, как и этот "Аванпост-17"!
Глупый, глупый, Молот, – сказала девушка. – Если бы мы хотели вас убить, то не оставили бы вас в живых, – издевательски простонала "комиссар". – Но, видимо, пришло время действовать. Малыш!
Да, любимая! – гаркнул, в ту же секунду, "Малыш", обнажив, уже свои клыки, от чего его рот стал, и без того пугающим, но, теперь ещё, огромным, будто он состоял не из челюстей, а из одних только зубов.
Элиза, медленно, будто наслаждаясь моментом, подошла к, с трудом поднявшемуся на ноги, "Молоту", и нежно провела рукой по его лицу, поцеловала его в, когда-то вызывавшие зависть у сослуживцев, а ныне безвольно, по-старчески свисающие, усы. Тот, от неожиданности, даже не сопротивлялся. В эту же секунду, девушка, резко, вонзила свои, окровавленные, пальцы прямо в глазницы Каспера, издав победоносный, полный безумия и первобытной, доисторической, нечеловеческой жестокости, клич. "Молот", вскрикнул от боли, повалился на пол и начал, в конвульсиях, что есть силы, избивать руками, ногами, головой по, и так, уже изрядно, загаженному полу. Бойцы, с ужасом смотревшие на, неведомую до этого, жестокость, опешили. Никто, не в силах совладать с ужасом и отвращением, не мог пошевелиться. Аркус, воспользовавшись неразберихой и, чуть-чуть, отойдя от, испытанного только что, шока, из последних сил, прокричал.
Всем огонь! Огонь по ним! – достав из кобуры, чудом не разряженный, лазерный пистолет, сержант начал палить по всему, что, до этого, казалось ему союзниками. – Они заражены! Это не Эльфы! Это какая-то неведомая хрень, – опомнившись, Аркус понял, что не одни они, а, так же, капитан, весь экипаж "Неустрашимого" и вообще, все, кто хоть как-то был связан с Аванпостом-17, был обречён, если не понять, что тут, мать его, происходит, и как с этим бороться!
После бойни в центре управления, отряду, а точнее тому, что от него осталось, чудом удалось сбежать. Аркус, прекрасно понимавший, что, ни о какой, "зачистке", не могло идти и речи, если не выяснить, что за твари напали на них, с боем, прорывался к "Валькирии". "Молот", "Малыш" и "Жила", одержимые болью, злобой, гневом и неведомой силой, преследовали их по пятам, круша, ломая, взрывая и круша всё на своём пути. "Они и вправду, стали сильнее", – подумал Аркус, на бегу, отстреливаясь от, настигавших их, бывших, товарищей. "Коридоры, теперь уже точно, ничем не напоминали Аванпост-17, ", – прикинул сержант, – "Обычная мясорубка. Если эта тварь и вправду говорила о ловушке, то мы, уже в ней, и единственный наш шанс – выбраться, доложить, пока не поздно. Слишком поздно."
