11.
Настало время сна. Первая ночь в приюте. Он боялся этого момента, потому что знал: в новом месте он не сможет уснуть. Также было в первые три ночи, проведенные в доме тети Светы. И в тишине незнакомого места он, желая того или нет, начинал думать о своих родителях, о том, что больше никогда их не увидит, о том, что стал никому не нужным, о том, что теперь один на белом свете.
Дима плакал по ночам, когда жил у тети Светы. Он бы заплакал и сейчас, если бы не Эдик и его предостережение перед отбоем:
– Если будешь мешать спать своим нытьем, тогда я тебе устрою взбучку, что мало не покажется. Ты меня понял?
Дима не ответил, но в душе дал себе слово: если в эту ночь он услышит от себя хоть один всхлип, тогда сам себя накажет. Как именно, Дима пока не решил.
Он боролся, как мог с мыслями, которые ныли, как малые дети, требуя возвращения в тот трагический для него день, а он из последних сил строил заслоны и баррикады, пытаясь не дать им прохода. Ему нужно было отвлечься на что-то другое. И этим «другим» стала девочка в красном – то ли призрак Кати Ивановой, то ли просто плод его воображения. Да разве может воображение рисовать разным людям одни и те же образы? Ведь не он один ее видел. Тогда стоило поверить в привидение.
«Хм, об этом мне тоже не хочется думать, особенно ночью, особенно на новом, плохо знакомом, месте».
Поняв, что теперь его атакуют плохие мысли с разных сторон, Дима сдался, оставив все заслоны и баррикады недостроенными. Это вернуло его к воспоминаниям о родителях, но в этот раз он постарался направить мысли в приемлемое русло – а именно в те дни, когда он был счастлив или же просто рад находиться рядом с мамой и папой.
В один из таких дней, они ехали на злополучной (но тогда еще не знали об этом) машине на природу. Что может быть прекраснее, чем посидеть на берегу Волги, порыбачить и приготовить уху из свежепойманной рыбы? Только иметь семью живой и здоровой, но Дима тогда этого не знал, или же просто не задумывался. Кому нужны подобные желания, когда у тебя и так все хорошо? Нет, об этом пусть думают старики и старухи, а у маленьких мальчиков и девочек совсем другие приоритеты. Разве их способны коснуться беды и несчастья? Да ну, глупости все это!
И вот ехали они по практически пустынной трассе в прекрасный солнечный летний денек, любуясь зеленью и бездонной синевой неба. Он – восьмилетний мальчишка – глядел в окно и восторженно реагировал на почти все что, мелькало за окном. Его отец хлопал в ритм музыке по баранке и подпевал Михаилу Кругу о том, как было тепло, когда повстречались три странных личности: девочка с необычным именем «Пай», хулиган и мальчик с не менее необычным именем «Жиган». А мать – хмурила брови и просила папу выключить диск, так как боялась, что Дима станет уголовником, наслушавшись данных песен. Дима не понимал причин недовольства матери. Он слушал не в первый раз эту песню, но желания что-либо украсть у него никогда не появлялось. Папа был с ним одного мнения, твердя, что она преувеличивает, хотя сделал музыку тише.
Дима не был поклонником Круга, предпочитая русским исполнителям западную эстраду. А вот сейчас, в эти ночные грустные часы ему очень хотелось услышать эту песню о девочке со странным именем. Это бы помогло ему окунуться полностью в воспоминания о том чудесном дне, когда Смерть – горбатая с косой – еще не постучала в дверь их квартиры и не попросила испить воды из Источника Жизни семейства Степиных.
