– Это было в том сражении?.. – обратился с прищуром с грозной женщине напротив мужчина огромного роста с сжатыми кулаками. – Где… ледяные скалы? – голос его казался возмущенным, грохоча в чертоге. Густые длинные волосы цвета угля спадали на плечи. Борода была растрепанной и ветвистой, из жесткого, просоленного морскими ветрами, волоса.
– Да. Их посудину переломило пополам, когда стальной таран корабля моего отца, подгоняемый ветрами, ворвался ударом в их борт, – усмехнулась молодая воительница. Вся в мехах. Волосы цвета красного золота. Не рыжие, как у анваров, а отливающие металлом, густые и жесткие. В них виднелся тот же морской закал, что в черной бороде гиганта. Железная кольчуга, натертые кожаные перчатки и плащ всех цветов радуги. Ах, так к королю пожаловали гости с северных марок?
– Быть того не может. Я помню тот корабль, – чуть ли не рявкнув, возразил его гигант. – Древесина была, что твое железо! Ее не переломил бы и морской змей, даже если б захотел!
– Морской змей не железный кулак тарана! – рассмеялась молодая воительница, а следом за ней и вся ее свита. Суровые, бородатые, все в мехах и пестрящих цветах на панцирях и дублетах с плащами. Редко выдавалось видеть Эндри гостей с далеких холодных берегов. – Я слышала, что когда он проломил борт, – с молодецким задором воскликнула девица, подняв одну ладонь и со всей дури врезав в нее вторым кулаком, изображая, видимо, корабельный таран, – щепы в воздух влетело столько, что она сыпалась на палубы, словно дождь, пока шло сражение!
– Брехня! – стукнул кулаком по столу гигант. В его говоре Эндри узнал фарра. Ох, неловкая вышла беседа, догадался Каранай. Многие фарры на островах не забыли войн со своими соседями. Их встречи, по обыкновению, заканчивались мордобоем в попытке смыть обиды за убийство предками друг друга. – Я лично видел это судно. Его не разломить. И команда – настоящие звери. Морские волки!
– Видать, помочил мой отец этих волков в водице, – усмехнулась все тем же звонким голосом девица, тряхнув своими волосами, подвязанными в косу.
– Чушь и вздор, это все ваше хвастовство, да пустословие, – сложив дубовые руки на груди здоровяк. – Я слышал, что сир Баркс погиб иной смертью. Что его корабль напоролся на ледяную глыбу. Только и всего.
– Да, ярл та еще глыба льда! – поддел того один из спутников девицы. Бородатый воин с огромным пузом.
– Вот уж правда! Лучше батеньку не описать! – резво ответила девка.
– Не хочешь ли ты сказать, что Баркс и погиб от его руки? – стиснул зубы здоровяк, оперившись руками о стол.
– Тут уж я не ручаюсь! – развела руками воительница. – Но точно слыхала, что половину доходяг с палубы скормили ледяному морю. А прочих порубали прежде, чем те пошли ко дну!
– Ложь! – грохот кулака гиганта снова раздался по столу. – Я помню сира Баркса, он разделал бы всех, вас, олухов, своим мечом!
– Так позови его, пусть попытается, – девушка закинула ногу на ногу, вызывающе глянув на собеседника, – быть может, он услышит твой громовой рев, Бернан, и подплывет сюда аж с морского дна! В ледяных и студеных водах, говорят, тела так коченеют, что их не трогает смертная гниль! И покойнички так и болтаются под льдом, как новенькие!
– Ах ты глупая девка! – рявкнул здоровяк. – Кто-ж вовсе додумался пускать баб на судно.
– Встреть ты мое «бабово» судно в морском бою, Бернан, твоя жалка кляча тоже разлетелась бы надвое, когда я направила бы в нее свой корабль, – да, они такие, эти суровые женщины с севера. Много ходило о них сказаний. Правдивых, и не очень. Эндри эта вызывающая уверенность женщины казалась привлекательной. Он потер пояс на своем животе.
