Но профессор был так хитро замаскирован и так великолепно защищен, что спустя три месяца я вынужден был признать, что наконец-то встретил достойного противника. Однако я настойчиво продолжал расследование, и в один прекрасный день профессор допустил ошибку. Уверяю вас, это была очень незначительная ошибка, не более чем недосмотр. Но я, разумеется, воспользовался этим промахом и, взяв его за исходную точку, начал плести вокруг Мориарти свою сеть.
Нет нужды пересказывать здесь все, что поведал нам Шерлок Холмс о том, как он блестяще разоблачил и заманил в ловушку профессора Мориарти и его организацию, а также о том, как Скотленд-Ярд в замешательстве позволил самому профессору и нескольким важным его приспешникам уйти из этой ловушки. Читатель может ознакомиться со всеми подробностями этого дела в специальном выпуске журнала «Стрэнд», где помимо самого дела захватывающе описана и последующая встреча Шерлока Холмса с профессором Мориарти, а также, к величайшему горю всей империи, сделан неутешительный вывод о том, что великий сыщик сгинул в грохочущих водах Рейхенбахского водопада.
Мы со Стриклендом завороженно слушали рассказ Шерлока Холмса о последних минутах его встречи с профессором.
– Верите ли, джентльмены, – продолжил Холмс, потягивая виски, – когда зловещая фигура покойного профессора Мориарти возникла вдруг на узкой тропинке, преграждая мне единственный путь к спасению, в его серых глазах читались горечь и неумолимое решение. Однако он весьма учтиво меня приветствовал. Мы недолго, но весьма содержательно поговорили, он рассказал мне, каким способом ему удалось поставить в тупик полицию, а я, в свою очередь, поведал в нескольких словах, как мне удалось вывести на чистую воду его организацию и преступную деятельность. После этого он любезно позволил мне написать коротенькую записку доктору Уотсону, которую я оставил вместе с моим портсигаром и альпенштоком. Я пошел по тропинке вперед, а Мориарти двинулся вслед за мной по пятам. Дойдя до конца тропинки, я остановился. Передо мной был ужасающий, подобный кипящему котлу, пенный водоворот, куда с грохотом обрушивалась вода. Я повернул обратно. Мориарти был безоружен, а маска спокойствия, застывшая было на его лице, таяла с каждым мигом. Его огромный выпуклый лоб пульсировал, как живое существо. Глаза светились чудовищной ненавистью, подобной которой я не видел в жизни, а губы непрерывно двигались – он, несомненно, призывал проклятия на мою голову, однако, на счастье, я не слышал его из-за шума водопада.
И тут он с яростным воплем бросился на меня. Он был похож на безумца, а безумцы обычно отличаются особой физической силой. Я не слабее многих, однако неистовство, с которым профессор взялся за меня, поначалу сбило меня с толку. Длинными, костлявыми, как у мертвеца, пальцами он вцепился в мое горло и начал душить, да так, что я всерьез обеспокоился. Из его искаженного ненавистью рта, словно из пасти бешеной собаки, сочилась пена.
– Умри, Холмс! Ко всем чертям! Умри! – закричал он, брызжа мне в лицо слюной. Не выпуская друг друга, мы стояли, шатаясь, на краю обрыва. Не знаю, известно ли это вам, но я немного знаком с приемами японской борьбы буджитсу[19], которые не раз сослужили мне хорошую службу. Крепко ухватив профессора за воротничок и нацелившись ногой в живот, я опрокинулся на спину и перебросил его через себя
