С другой стороны, отец Тиннариэль с его непопулярной тягой к наукам тоже, прямо скажем, резким контрастом выделялся на фоне общей массы людей. Может и друг ему подстать?
- Ладно, дальше видно будет. – я так же вежливо присела в реверансе и заняла своё место за столом.
Вопреки опять же надуманным опасениям, обстановка за трапезой сложилась довольно спокойная и даже приятная. Витала, конечно, в атмосфере некоторая тень напряжения, но не критично. Не поверите, сегодня я буквально восхищалась мачехой. Что ни говори – умела Ниниэль спрятать свою «халду» глубоко внутрь и вынуть оттуда же обаятельную, гостеприимную хозяйку.
Однако, сдаётся мне, обмануть гостей благодушным восторженным щебетом ей не удавалось. По крайней мере старшего – он точно знал, с кем имеет дело. Мелькор красиво умеренно ел, отвечал на реплики Ниниэль с вежливой и при этом странным образом естественной улыбкой, но как-то без особого вдохновения и открытости.
Затрагивать главную тему не торопились. Речи в основном пока велись ни о чём – погоде-природе и обстоятельствах пути. А между тем почтенный ридгон временами останавливал на мне взгляд. Надо отметить, очень такой серьёзный и правильный взгляд. Без оценки физических данных – это мы, женщины, чуем сразу. Скорее всего мнение на этот счёт он успел сложить ещё в первые секунды моего появления. Он наблюдал и анализировал действия: как я ем, как двигаюсь, что вызывает мой интерес в беседе. Вот натолкнулся взглядом на одинокий камень, украшавший деликатное декольте и губ ридгона едва коснулась тонкая одобрительная улыбка.
Я почему так подробно о нём говорю и вообще вдумчиво приглядываюсь именно к папе, вместо того чтобы в первую очередь изучать самого претендента на руку и сердце? Потому, что решать все вопросы предстоит с ним – его рука поставила росчерк в договоре.
В какой-то момент мы с ним одновременно повернули головы и лоб в лоб столкнулись глазами. Что примечательно, Мелькор взгляда не отвёл. Ну и я не стала. Без всякого намёка на вызов или агрессию, просто смотрела, пытаясь, что называется, заглянуть ему в душу, понять, где начинается его искренность. Несколько долгих секунд этого немого диалога «собеседник» делал ровно то же самое, а потом, вдруг, улыбнулся.
И понимаете, такой хорошей, сердечной улыбкой, что мои губы непроизвольно растянулись в ответной.
- Мамочки, что я делаю?! – возопил внутренний голос, призывая эмоции к порядку. И тут же пришло честное осознание…
Чёрт побери, этот человек мне нравился. И шерл на груди в тот же миг отозвался теплом.
- Так, ничего не понимаю. – пряча смущение в глотке морса, пыталась собраться с мыслями я, - Почему интуиция и талисман митингуют в защиту этого мужчины, когда здравый смысл, опираясь на факты относительно помолвки, скандирует о противоположном? Ф-ф-уф! Ладно, не станем торопиться с выводами, а пока обратим внимание на жениха.
До этого момента я за Ронаном почти не наблюдала. Как действующее лицо в предстоящей битве за свободу он большого интереса не представлял, здесь ключевую роль будет играть отец. А другие варианты я до сей поры просто не рассматривала. Единственное, что успела отметить о младшем ридгоне – он почти не ел, в беседе практически не участвовал и вообще, кажется, все его силы были направлены на то, чтобы сохранить относительно бодрое выражение лица.
К слову сказать, в нормальном освещении, без вот этих пляшущих в полумраке теней, парень выглядел гораздо симпатичнее, чем померещилось на первый взгляд. Нет, то, что Ронан нездоров – это очевидно. Синева под глазами никуда не исчезла, болезненная худоба тела и опавшие щёки – тоже. Да и с цветом кожи явно не слава богу. Но нос уже не казался таким длинным, а осанка крючковатой. То ли успел немного отдохнуть, то ли в принципе в положении сидя ему было легче.
