– я задорно подмигнула девушке в зеркале, поиграла густыми подвижными бровями и даже послала воздушный поцелуй.
Приятно очерченные розовые губы отражения послушно повторили жест.
Надо отметить, что мои опасения оказались напрасными. Я про возможную родственную (с Ральфом) пресность во внешних чертах. Было, конечно, что-то общее у нас с братом – нос, например. Нос – точно фамильный, одинаковый на всех. Канонически ровный и аккуратный. Уши вот тоже похожие – маленькие и плотно прижатые к черепу. Овал… пожалуй, мой подбородок выглядел острее, но в целом…
- Да, в целом – родня. – ещё раз критически осмотрела себя в зеркало.
И сделала вывод, что таким неинтересным Ральфа делал даже не более светлый цвет волос (бровей и ресниц), а постное, отсутствующее выражение лица. И бледность кожи, не тронутой никаким намёком на румянец.
Ещё одно любопытное наблюдение: я теперь была барышней молодой, но не такой уж и юницей. Лет, наверное, двадцати пяти – двадцати семи. Тоже неплохо. Это обстоятельство давало надежду на некоторую широту самостоятельных действий.
- Послушайте… это так обстановка, что ли, действует? – я, вдруг, озадачилась совсем другим вопросом.
Просто, не в первый уже раз поймала себя на том, что выражаться как-то стала… витиевато. Эдаким винегретом из привычной речи и чужой. Или всё-таки остался в этом теле некий отпечаток сознания прежней Корин? Очень возможно. Язык-то здешний я, как ни крути, понимала. Да и сама им владела легко, как родным – русским. Между тем, это место – точно не Россия.
Ладно, прояснится. Пора было всерьёз озаботиться своим самочувствием.
- Так всё-таки, чем лечиться-то будем? – я взялась прикидывать, какие самые примитивные, доступные средства просто обязаны оказаться на кухне.
Первой на ум пришла горчица. Я пощупала свой лоб, прислушалась к общим ощущениям и решила, что можно. Такого уж жара, чтобы стать противопоказанием к дополнительному нагреву организма, явно не наблюдалось. Эту самую горчицу я собиралась по старинке насыпать в носки. Ну или в чулки, что у них тут в ходу.
Справедливо рассудив, что вся моя одежда должна храниться в комоде, пошла обследовать гардероб.
Может быть, кто-то из самых осведомлённых по части доисторического дамского белья и не удивится. А я вот сильно озадачилась, когда в самом нижнем отделении обнаружила совершенно замечательные чулки машинной вязки. И шерстяные, и хлопковые. Штопаные, ношеные, однако же, неожиданно качественной работы.
Где-то в глубине души даже ностальгически всколыхнулось воспоминание о нашей советской юности. Вот где строили, строили развитой социализм, догоняли и перегоняли запад… а с хорошими чулками и колготками проблему решить никак не могли. Дефицит был жуткий. Хоть, со слов пропаганды, лившейся из каждого утюга, и жили уже буквально в «эру невиданного технического прогресса, величайших достижений и изобилия».
Ладно, не станем трогать родную историю. Много имелось сложностей, однако ведь и хорошего, безвозвратно, к сожалению, утерянного было немало. А вот чулок, всё-таки, не было. Здесь же, гляньте, лежат себе. Даже у небогатой меня. Парадокс.
Так, опять увлеклась философскими рассуждениями, а время, между прочим, тикает. – одёрнула себя.
Что ещё следовало попросить у Кристи? Например, погреть соль или сварить яйцо – ими хорошо прогревать нос. Лучше, наверное, яйцо. Сама его потом и съем.
