Не переставая удивляться странной архитектуре этого непривычного телевизионного здания, перестроенного из бывшего огромного цеха стоящего рядом завода, Колапушин поднялся по тускло освещенной узкой боковой лестнице какого-то совершенно заводского вида, с рифлеными железными ступенями, на третий этаж и сразу увидел в противоположном углу пустынного холла одиноко стоящего Немигайло. Тот призывно замахал рукой. Колапушин пересек по диагонали ярко освещенный, несмотря на ночь, холл и, подойдя, нетерпеливо спросил:
– Так что у тебя там с этим победителем, Егор?
– Он, похоже, совсем свихнулся после этого своего выигрыша, Арсений Петрович. Вопит, что его тоже убьют, как Троекурова, какую-то пургу гонит, что шестьдесят миллионов у него в кармане. Требует, чтобы его отвезли домой, но только с вооруженной охраной.
– А может, он просто нас боится? Он мог убить Троекурова, как считаешь?
– Исключено полностью! – убежденно заявил Немигайло, отрицательно помотав головой. – Мы с Васькой тут с разными людьми беседовали – все одно и то же рассказывают. Его сразу после съемки из студии сюда наверх притащили какие-то документы оформлять. За то время, что он все эти бумажки заполнял, сюда куча народу набежала, и как только он из комнаты вышел, у него интервью стали брать. Он все время на глазах был.
– Ну, так тогда у нас и нет никаких оснований его задерживать. И свидетель из него никакой, может ехать домой.
– Так в том-то все и дело, что не едет. Такую бредятину несет! Похоже, крыша у него полностью съехала! Может, его в больницу отправить?
– Да подожди ты с больницей... – отмахнулся Колапушин, взявшись за дверную ручку. – Попробуем сначала сами с ним разобраться. Пойдем?
Ребриков, бледный, сидел за письменным столом в самом обычном, довольно скудно обставленном небольшом редакционном кабинете. Уже по одному его внешнему виду было заметно, что он очень напуган. Напротив него, стоя спиной к двери, Вася Пупкин копировал какие-то бумаги на небольшом настольном ксероксе. Услышав, что дверь открылась, он повернулся к Колапушину и дисциплинированно доложил:
– Заканчиваю копировать списки посетителей, товарищ подполковник! Последние два листа остались.
– Хорошо, хорошо, – махнул рукой Колапушин и, повернувшись к Ребрикову, произнес: – Здравствуйте, я подполковник Колапушин. Арсений Петрович. А вас как зовут?
– Ребриков Николай Владимирович. Вы здесь самый главный?
– Пока что да. А в чем дело?
– Помогите мне, пожалуйста! – истерически взмолился Ребриков. – Они меня здесь убьют! Они Троекурова убили и меня убьют! Отвезите меня к другу, только с охраной! Если я поеду один, они меня обязательно убьют!
– Подождите, подождите, давайте сначала разберемся! Во-первых, кто – они?
– Я не знаю. Это кто-то с телеканала. Они уже Троекурова убили, а теперь моя очередь!
– А за что, по-вашему, убили Троекурова?
– За то, что я выиграл. Троекуров должен был мне помешать, а он не смог! Вот они Троекурову и отомстили.
– Хорошо, предположим. А вас-то за что убивать?
