Шестое чувство или Интуиция об энергоструктуре мироздания и человека, об энергозащите - страница 3

Человек, оказывающий психологическое давление, зачастую этого не понимает. Мать кричит на ребенка, приказывая сейчас же идти домой, жена заставляет мужа бросить его бесконечную рыбалку… И все это делается под предлогом “для его же” (или ее же) пользы. Иначе, ему (ей) будет хуже.

Но можно ли сделать добро насильно? И какое же это добро с печатью такой энергетической агрессии?

Мы зачастую говорим о культуре чувств. Но в понимании большинства культура чувств – это просто-напросто культура поведения: не орать, не оскорблять ближнего, не выплескивать ненависть в открытую, не оскорблять общественную мораль. То есть, ты должен в глазах окружающих выглядеть “паинькой”. Порой под культурой чувств понимается, опять же, внешняя этика отношений мужчины и женщины, то есть, этика любви. Опять же, с позиций того, “что скажет общественная мораль”. Но этика поведения человека среди людей – лишь внешнее проявление законов внутреннего человеческого мира. Этот внутренний мир – словно айсберг. Кроме внешнего, чисто материального мира мы живем в мирах более тонких энергий: энергий наших мыслей, чувств, эмоций (и так далее). Но человек редко осознает, что, испытывая какие-то чувства, думая какие-то мысли, он тоже должен руководствоваться какими-то законами, но уже законами внутренней этики и морали. Заботиться о том, чтоб его чувства и мысли были “красивыми”, чтоб даже мысленно не принести вреда окружающим. (Мол, – а какая разница, ведь этого все равно никто не видит и не слышит!…).

И лишь в здоровом обществе люди с детства усваивают такие законы “внутреннего мира”, как “не навреди”, “не осуди”, “прости” – и многое другое. Порой об этом говорят священники, порой это словно само всплывает в сознании, – ведь многие законы “внутреннего мира” объективны, когда-то даны человечеству Создателем, и как бы мы ни забывали своего Создателя – что-то все же мешает этим законам стереться насовсем из нашей памяти.

…Однажды я зашла в школу, где учился мой сын. Заглянула в один из классов, ища учительницу. Там, в полупустом классе, стояла незнакомая мне учительница, распекавшая нескольких учеников:

– Бараны самые настоящие, свиньи, ослы. Сволочи!

“Звериный” список продолжался, учительница с привычной мрачной яростью довольно долго честила детей. Меня она не заметила, пришлось кашлянуть. Учительница, нимало не смутилась, – ничего странного в происходящем она не видела, видимо, именно так, на ее взгляд, и должен был протекать учебный процесс.

Каждый из нас, так или иначе, за свою жизнь не раз сталкивался с отсутствием этики, моральных принципов в поступках окружающих. Но, порой, люди, имея вполне конкретное понятие о морали и этике, вполне искренне считают, что достаточно соблюдения этих законов в поведенческом формате. И не обязательно соблюдать их “во внутреннем мире”, где тебя, на первый взгляд никто не контролирует.

…В нашей компании была девушка, которая всегда добивалась своей цели. Она не говорила: “дай мне, пожалуйста, эту книжку”, а заявляла в присутствии других людей: “ты мне обещал эту книжку”. Или: “помнишь, мы договорились, что ты мне сделаешь то-то или то-то”. Воспитанный собеседник, как правило, мучительно долго вспоминал, когда это он ухитрился пообещать ей то, что никак не входило в его планы, затем махал рукой и делал то, о чем она просила. На людей давило их понимание этических правил. (“Ведь порядочный человек не может не выполнить свое обещание. Даже если не очень хорошо его помнит”). Так девушка довольно долго манипулировала людьми, пользуясь тем, что они как раз-то и соблюдали эту поведенческую мораль, пока кто-то, наконец, раскусив этот ее приём, во всеуслышание не ответил: “Может,