ШИЛО_В - страница 42

Председатель: Да, я тоже считаю дальнейшее продолжение бессмысленным. На вопросы Вы не отвечаете, только нас оскорбляете.

Шилов: Тогда до не скорого…»

Как-то так, бодро эта встреча прошла. После этого мероприятия Авдей Наумович сказал, что больше на подобные «сходки» он ходить не будет, даже под страхом исков. А чтобы вероятность исков свести к минимуму, он поручил мне посещать все подобные мероприятия вместо него, и-то по необходимости. Что я, собственно, и делал до самой отставки. Кончено, так ярко, как у Наумовича, у меня не получалось. Более того, у нас с ним была принципиальная договоренность о том, что я отвечаю на все исключительно утвержденными цифрами и формулировками, и в полемику не вступаю. Что же касается Шилова, то его после этой встречи вызвали на разговор к верхам, через три недели.

Э, прошу прощения, к этому мы еще вернемся. Один момент для уточнения. И что, Шилов больше никогда не встречался с нашим, так сказать, «олигархатом»?

Я даже больше скажу, после той встречи с бизнес-крупняком, он никакие собрания, кроме генеральных госсоветов и нескольких парламентских слушаний, больше не посещал. Ни лично, ни удаленно. Как же он говорил? А, что-то типа: «Поскольку тщеславием и гордыней я не страдаю, то и упражняться в нем не стоит.» Кстати, подтверждаю, ни тем ни другим он действительно не страдал. С ним были другие сложности взаимодействия, чрезвычайно не стандартные, но это ты уже понял, в дальнейшем на этом остановимся.

Почему в дальнейшем? Давайте на одной из таких сложностей остановимся сейчас, применительно к ситуации с национальными бизнес-гигантами. В целом его линия поведения понятна, как в этом случае, так и в остальных. Но хотелось бы чуть большей конкретики и деталей от его ближайших соратников.

Лен, может ты что-то типичное для Наумовича вспомнишь?

Собственно, что вспоминать? Со стороны казалось, что образом его жизни была даже не «равноудаленность» от всех и всего, а самоизоляция и абстрагированноть. Вот и с бизнесом, любым бизнесом, он себе в этом не изменял. «Я не собираюсь идти на поводу у денег, даже если я стану нищим», эту фразу он повторял достаточно часто. То есть, на практике он малого того, что ставил долгосрочный результат превыше всего, так еще и задействовал для его достижения, как можно меньше сторонних ресурсов. Мы уже упоминали, что он считал государственные финансы в современном их виде, крайне «токсичными» и даже вредными, поэтому старался избегать их максимально, даже во время деятельности в нашей организации. Что же касается бизнес-финансов в целом и финансового сектора в частности, то подход был простой: «Вот заявляемый результат, вот программа действий. Хочешь участвовать? Участвуй. Но, отступать от заявленного я не буду ни в коем случае, паразитировать не позволю, бизнес-интереса у меня нет и быть не может.» Проще говоря, с бизнесом, любым бизнесом, он практически не общался. За исключением предприятий, которые он называл «компании с реальной миссией». Это те компании, у которых на первом месте были дела и только дела. «То что продается, то и перепродается. То есть надежности и основательности ноль, значит и тратить время не стоит.» – его слова.

Елена Федоровна даже как-то долго этот его принцип описывала. Еще проще, всех, у кого деньги были самоцелью, он просто посылал, или никак не реагировал. Разумеется, кроме разговоров на официальных мероприятиях.