Шин-Кай - страница 19

«Иногда мы ищем демонов в хитросплетении всего лишь наших глупостей. Но чаще… мы принимаем за глупости тех, кого называют демонами…»

Никакая она была не ведьма. Жалкая, запутавшаяся в своих противоречивых чувствах бабуся. Она показалась мне смутно знакомой, но я никак не мог понять, где я ее видел. Мне вдруг стало невероятно жалко ее, сморщенную, зареванную, неподвижную, с трясущимся телом, с поникшими плечами и пустыми глазами. Захотелось подойти и обнять ее, прощая ей всю ее злобу и всю ее глупость. Я сделал шаг вперед… Последнее, что я услышал, был предостерегающий крик шамана за моей спиной.

Я прикоснулся к ведьме и провалился сквозь нее, словно она была соткана из воздуха. Перед глазами сразу заплясали золотистые и черные фигуры, похожие на змей. Я выставил перед собой руки, но вместо деревянного пола веранды упал в пыль. Красную пыль. Откуда она здесь? Я часто заморгал, стараясь избавиться от рези в глазах. Когда мне это удалось, я медленно поднялся на ноги. Дом и сад пропали, теперь я стоял на равнине, сплошь покрытой красноватым песком. Пустыня? Метрах в двадцати высилась небольшая сопка, на самом деле похожая на бархан. Я обернулся. Шорхита позади тоже не было. Было трудно дышать. Я совсем не боялся, потому что вспомнил слова шамана, что мы во Сне. Это все объясняло: и странные ощущения в теле, и наличие сказочных персонажей, и мгновенные перемещения из одной местности в другую. Я попробовал сделать шаг вперед. Странно, но обычно во всех предыдущих сновидениях передвижения не вызывали столько проблем. Хотя… и те сновидения сильно отличались от этого. Я шагнул еще раз. Нужно было дойти до сопки и осмотреться. Мне было любопытно, что это был за мир грез, в котором я оказался волей случая?

Это была не сопка, а небольшая древняя стена, занесенная со временем красной пылью. Она была похожа на подкову, поэтому мне пришлось еще немного потрудиться, чтобы дойти до входа в ее внутреннее пространство. Людей я увидел издалека. Они сидели кругом, в центре которого горел костер. Так как они были одеты в оранжевые одежды, то почти не выделялись на фоне общей красноты этого мира, в котором лишь небо было мягкого лимонного цвета. Я помахал им рукой, но они даже не смотрели в мою сторону. У меня сложилось впечатление, что они сидели с закрытыми глазами. Я медленно направился в их сторону. Когда я подошел поближе, я увидел, что это монахи. Скорее всего – буддийские монахи, во всяком случае, именно так они выглядели в одном из журналов про Тибет. Их глаза были на самом деле закрыты, а руки соединены между собой так, что они замыкали ими цепь вокруг костра. Я перевел взгляд в центр круга и вздрогнул – костер тоже горел не сплошным цветком, а был выложен кругом, в середине которого высился вкопанный столб, к которому была привязана… молоденькая девушка, кричащая от боли.

Я подошел поближе и услышал, что монахи бормочут себе под нос какое-то нудное и монотонное заклинание на незнакомом языке. Я хотел обратиться к кому-нибудь из них, но понял, что они не слышат меня. Что они сами как будто спят. Спят во сне. Я перевел взгляд на девушку. Что она сделала такого, за что двенадцать монахов жарят ее заживо, пусть даже и во сне? Костер не задевал ее, но было видно, что он доставляет ей неимоверные страдания. Ее глаза закрыты, волосы развеваются от дыма, клубящегося снизу вверх. Я присмотрелся повнимательней. Волосы, только что они были черные, как крыло ворона, а сейчас уже приобрели рыжеватый оттенок. Ну, все правильно, это же сон… Я всмотрелся в ее лицо. Оно было… невероятно красивым. Таким красивым, что внутри даже защемило от восторга. За что? Чем она заслужила такую участь? Вдруг возникло то же самое чувство, что и в саду ведьмы. Захотелось пожалеть ее, обнять, как-то помочь… Я подошел вплотную к скрещенным рукам тех, кто сидел в трансе вокруг жертвенного костра. Перешагнуть, освободить ее, во что бы то ни стало, снять ее с этого ужасного столба. Я смотрел на нее как зачарованный, обмирая от ее красоты, сопереживая ей, восхищаясь ей…