– И что теперь? – Он прищурился. – Сдашь меня полиции или Коулу? Он ведь избавиться от меня хочет, как сообщил мне Ти Сол.
– Я? Тебя? – Мне как-то даже в голову не пришло, что я могу передать эту информацию кому-то. Я просто знала, что обычно носителя информации убирают. На всякий случай. – Слушай… а грохни Ти Сола!
– Что? – Химчан словно оттаял от ледяного налета. Он тряхнул головой и оживился. – С чего это?
– Ну, я так поняла, что он единственный, кто знает связь между тобой и Красной маской. Да и вообще он отвратительный тип. Нас мучает, наркоту распространяет, людей заказывает. Грохни, в самом деле. – Я говорила искренне и от души, поэтому малость оскорбилась, когда Химчан поджал губы, пряча улыбку. – Что? Нет, кроме шуток. Сеул не обеднеет! И Коула тоже грохни, по-моему, он жлоб.
– В каком смысле?
– Себе на уме. Лицемер, ворюга и не дает Ширли с Санха крутить любовь.
– Что ещё за Ширли с Санха?
– Моя напарница-подруга и её парень, тот, которому ты ночью деньги за меня отдал. Коул хочет, чтобы Ширли только ему принадлежала, а они любят друг друга. С ними нельзя так. – Химчан медленно прошагал до шкафа и обратно, а я всё это время мельтешила за ним.
– То есть, ты не собираешься меня никому выдавать, только если я буду убирать людей по твоему заказу?
– А ты не убьешь меня за то, что я о тебе такое узнала?
– Если ты соберешься меня сдать то, конечно, я тебя уберу, – уставился на меня Химчан, осмотрев с головы до ног.
– Нет, я тебя сдавать не буду, даже если ты оставишь живыми Ти Сола и Коула. – Я улыбнулась.
– Я не могу убить Ти Сола, – покачал головой парень, как бы говоря «это не обсуждается».
– Почему?
– Шилла, несмотря на то, что ты располагаешь к откровенности и мне почему-то легко говорить с тобой, я не буду посвящать тебя во все тонкости своей жизни, ясно?
– Жаль, – выдохнула я и плюхнулась на кресло, – а мне было бы любопытно послушать про Красную маску, о которой даже грозные дядьки говорят с трепетом. Что ты делал, когда был им? Убивал, вскрывал счета? Ох, это, наверняка, было захватывающе! Расскажи о себе, ну пожалуйста!
– Шилла, это не байки перед сном и не анекдоты, чтобы рассказывать их. – Химчан остановился передо мной и, сделав внезапный выпад, достал черный пистолет из-под пиджака. Я замерла, выпучив глаза и вцепившись ногтями в обивку подлокотников. Дуло смотрело в потолок, но стало страшно. – Я просто умертвлял людей. Тихо, неожиданно, без объяснений и жалости. Это не интересно, не весело, не интригующе. Это скучно, гадко, серо.
Я смотрела на ствол в его артистичных и белых пальцах и понимала, что испытываю восхищение. Нет, не к его бывшему ремеслу, а к тому, как он им занимался. Я будто воочию представила себе Химчана со снайперским прицельником, в черном кожаном пиджаке, в перчатках. Бесшумного, молниеносного. Он был прекрасен.
– Ты убивал только плохих? – уточнила я, нарисовав из киллера образ рыцаря в сияющих доспехах.
– Я убивал тех, за кого мне платили. На крови и смерти приобретено всё, что ты видишь вокруг. – Он следил за мной, ожидая, верно, что я брезгливо соскочу с кресла и побегу в неизвестном направлении. Я повертела головой и вернулась лицом к нему.
– Круто. Я сразу сказала, что ты Крутой Мужик. И не ошиблась. – Улыбка опять окрасила мои губы. Но кашель испортил идиллию, и я постучала себя по груди, успокаивая проклятый приступ простуды.
