– Я съезжу, – сказал Гарри, – но к обеду мне надо вернуться: Ральф нашел гнездо пустельги, и мы с ним сегодня туда собирались, пока пустельга вторую кладку не сделала.
– Лучше поеду я, – сказала я. – Надо проверить, нет ли у овец копытной гнили, а ты, Гарри, даже признаков этой болезни не знаешь.
Папа просиял, так и не почувствовав в моем голосе затаенной ревности.
– Похоже, у меня теперь целых два управляющих! – воскликнул он, страшно довольный. – А вы что на это скажете, мэм?
Мама улыбнулась. Ее радовало то, что все наконец встало на свои места. Вот только я все еще плохо поддавалась ее воспитанию.
– Поехать следовало бы Гарри, – сказала она своим нежным голоском. – А Беатрис пусть лучше срежет для дома цветы, а днем мы с ней нанесем несколько необходимых визитов.
Я тут же в безмолвной мольбе устремила свой взгляд на отца. Но он на меня не смотрел. Теперь, когда его сын вернулся домой, нашей нежной и непринужденной дружбе пришлось отступить на второй план. Отец следил за тем, как Гарри учится познавать наши владения, и проявлял при этом не меньше любви и заинтересованности, чем когда обучал хозяйствовать меня. Его глаза светились от гордости, когда он смотрел на своего высокого золотоволосого сына и видел, как быстро тот растет и мужает, превращаясь из маменькиного сынка в широкоплечего молодого мужчину. Было совершенно ясно, что именно в Гарри отец видит будущего хозяина Широкого Дола.
– Хорошо, пусть тогда поедет Гарри, – тут же согласился он, с беззаботной жестокостью не замечая моих умоляющих глаз. – А я, пожалуй, тоже съезжу туда и покажу тебе, Гарри, что такое копытная гниль. Беатрис права: если ты с этим еще не знаком, то тебе в самый раз пора учиться. Управлять поместьем – это тяжкий труд, а не только развлечения, знаешь ли!
– А я так хотела сегодня прокатиться верхом! – тихо, тоненьким голосом сказала я, но выражение лица у меня было весьма непокорное.
Папа посмотрел на меня и рассмеялся; наверное, ему показались смешными мое разочарование и моя тайная боль.
– Ах, Беатрис! – сказал он, как всегда, ласково. – А тебе давно пора учиться быть юной леди. Хозяйничать на земле я тебя научил, во всяком случае, я научил тебя всему, что знаю сам. Теперь мама должна научить тебя всему, что нужно знать истинной хозяйке дома. Тогда ты сможешь управлять своим мужем и в доме, и в поле! – Он снова засмеялся. Ему вторил дробный негромкий смех мамы, и я поняла, что потерпела поражение.
Гарри довольно быстро научился распознавать копытную гниль, но своей поездкой на пастбище он воспользовался еще и для того, чтобы убедить отца в необходимости позволить Ральфу и Мег перебраться в другой дом, получше. Когда он за чаем снова заговорил об этом, я не сумела удержаться и воскликнула:
– Что за глупости! Ральф и Мег прекрасно проживут и в старом домике. Он, кстати, обходится им почти бесплатно. Просто Мег – хозяйка из рук вон плохая, а Ральфу лень набрать соломы и перекрыть крышу. У них давным-давно всю солому с крыши ветром сдуло, а им обоим и дела нет! Да они никогда и не проявляли ни малейшего желания перебраться в другой дом. Что этой лентяйке Мег и делать-то в хорошем доме?
Отец кивнул, соглашаясь со мной, но на всякий случай все же посмотрел на Гарри. И это причинило мне мучительную боль. В первую очередь ему была важна точка зрения сына, его наследника, будущего хозяина поместья. А мое мнение, мнение дочери, даже если оно и было правильным, почти никакого значения не имело.
