Шишки жизни, как убрать - страница 6

Встав с кресла, Андрей, не включая свет, проследовал в прихожую, нащупал портфель, в нем бумажник и достал визитку с приглашением, а после торопливо вложил ее за чехол телефона, чтобы не потерять. И улыбнулся сам себе. Он напоминал себе школьника, который в темноте от всех скрывает какую-то тайну. На душе стало легче. Андрей заглянул в комнату к дочери, она уже спала. Маша, несмотря на произошедшую размолвку, все-таки, как всегда, позаботилась о дочери. Целуя Лену в лоб на ночь, Андрей подумал о жене: «Хорошая она у меня все-таки, просто я запутался и не знаю, что делать, не знаю, как исправить ситуацию».

В супружеской спальне было тихо и темно. Маша уже спала, и это его радовало. Быть может, он поступил неправильно, не поговорив с ней, но сейчас не хотелось видеть ее слезы и слушать ее упреки снова. Андрей тихонько лег рядом и практически мгновенно провалился в сон.

Прошла неделя после той перепалки. С женой Андрей помирился, с тещей отношения все равно оставляли желать лучшего, и осадок от сказанных в тот вечер слов все же остался. Всем казалось, что тот вечер был каким-то странным, непонятным пока никому и переломным. Что-то постепенно умирало, уходило, как туман с первыми лучами солнца. Любовь, нежность, привязанность в Лене, к Маше, жене, матери его ребенка, постепенно отодвигались на второй план. Ежедневная рутина на работе, рутина в отношениях для мужчины становились той ношей, которая, словно груз, висела и не давала, как стало казаться Андрею, подняться, воспрянуть духом. Время от времени приходили мысли, что, возможно, именно семья являлась тем фактором, который не только убивал в Андрее стремление что-то поменять в жизни, но и разжигал в нем уныние.

Он, конечно, держал эти мысли в себе, старался им не поддаваться, не хотел верить, что все это может быть правдой. Но мысли, как тектоническая магма, пробивались и когда-нибудь должны была выйти с оглушительной силой и ревом наружу. Но сейчас ему было проще уходить от размышлений и погружаться в бесконечную рутину работы и семейных дел.

«Любимая» теща, бескомпромиссная старая женщина, как после скандального вечера, так и в это утро четверга как ни в чем не бывало пришла помогать дочери по хозяйству. Увидев, что борщ остался на плите никем не съеденный, она разразилась бурей эмоций, высказала свое недовольство дочери по телефону, а так как на вечер ужин был уже готов, принялась подметать и мыть полы в квартире дочери. Елизавета Михайловна воспринимала готовку и уборку в квартире зятя и дочери как свою непосредственную обязанность, не понимая, что тем самым мешает нормальной семейной жизни не только своей дочери, но и ее молодого мужа.

Все было, как всегда. Скандал стал обыкновенным фоновым звуком, который никак не влиял на происходящее. Теща приходила к ним в квартиру, готовила ужин, помогала с уборкой, давала наставления по поводу воспитания внучки и сидела с ней. А потом отводила Лену на вокал или в художественную школу и снова возвращалась сидеть на кухне до прихода любимого зятя. Могло даже показалось, что в доме завелась вторая жена – этакая заботливая альтруистка. Ан нет. Каждый вечер на кухне сидел не добрый ангел, а старая, нервная фурия, которая все больше и больше раздражала Андрея. Но справиться с ее негативным влиянием он никак не мог.

Всю неделю Андрей приходил с работы, выслушивал разговоры тещи и не мог остаться наедине с супругой. После ухода Елизаветы Михайловны оставались считанные минуты, чтобы лишь несколькими фразами обмолвиться с женой о предстоящих планах, принять душ и погрузиться в крепкий сон. Андрей даже начал думать, что и не может быть как-то иначе. Рутина семейной жизни довела мужчину до автоматического поведения. Иногда накатывали эмоции, и жене порой даже казалось, что он ее обнимает, но обнимает, скорее, во сне, неосознанно. Она тоже ничего уже не ждала и, похоже, руководствовалась чувством долга – ведь у них есть ребенок, обязанности. Отношения стали некой квинтэссенцией взаимных обязательств.