– Да уж Серафима, сказать легко, а сделать трудно. Как бы человек знал, что не кто иной как он сам, поганит свою жизнь, того не замечая, переводя стрелки вины на окружающих. – У майора в горле встал ком и он замолчал. Серафима это заметила и перевела разговор на другую тему:
– Алексей Анатольевич, правда что Сергеев в психушке сидел?
– Откуда тебе это известно? Это конфиденциальная информация.
– Значит правда. – В голосе девушки, слышалось разочарование: – Вы слышали, как он бегло говорил по-английски с дочкой Гусеева?
– А ты знаешь, какое у Сергеева прозвище было в училище? Лорд.
– Лорд. Откуда такой аристократизм?
– До смерти родителей, он тоже учился в Англии. Между прочим он не плохо постарался, очаровать дочь Гусеева, это тебе не проще простого. Семейка, они нам даже не открыли, что у них был уже обыск, причём я уверен фиктивный. Кто-то опередил нас.
– Значит мы опоздали.
– Возможно. Но зато мы знаем, что на правильном пути. Со слов Сергеева, дочка Гусеева утверждала, что к ним с обыском приходили четверо. Один представился следователем, показал разрешение на обыск, трое были в масках. Гусеевы на сотрудничество не идут. Нужно завтра послать к ним Сергеева, может уговорит составить фоторобот.
– А что с этим Клепой?
– За квартирой его матери поставлена наружка.
– Приехали. Спасибо товарищ майор, я побегу.
Серафима бегом катила инвалидную коляску с братом, рассказывая ему хронологию своего дня.
После разговора с Серафимой, Звягинцев решился заехать к бывшей жене. Та его встретила растерянно, сообщив:
– Так поздно. Даня на тренировке вымотался, жалко будить.
– Пол одиннадцатого, разве это поздно.
– У меня курица в духовке тушёная, может поешь.
– Я хотел… – Звягинцев сбился. Он чувствовал как гордость под названием собственное достоинство, владеет им и не даёт высказаться.
– Звягинцев, спасибо тебе…
– За что?
– За Даню.
– Я помню какое сегодня число.
– Какое же?
– Твой день рождения. – У женщины из глаз хлынули слезы и она опустила голову. После некой внутренней борьбы Звягинцев продолжил: – Работы было много. Поедем, отметим куда-нибудь.
– Потому что работы было много?
– Нет, это я так, сам не знаю по чему сказал. Тридцать пять, красивая дата.-
– Женщина отвернулась, что бы он не видел обилия её слез:
– Ты меня приглашаешь?
– Ну да.
– Ты перекуси пока чего-нибудь, вижу голодный, я мигом.
– Звягинцев отломил куриную ногу и съел её с хлебом. Нахлынувшие воспоминания о их первой встрече, возбудили его и он в нетерпении пошёл поторопить бывшую. Он вошёл в её спальню. Там она в красивом платье, стояла на стуле, ковыряясь на верхней полке шкафа.
– Подожди минуту, чулки найду.
– Да вот же, висят на стуле.
– Это не то, это колготки. – Бывшая мило захихикала.
– Они до двух ночи сидели, пили, танцевали в ночном ресторане, а затем вернулись к ней вместе…
– Вставай проспали. – Бывшая толкала Звягинцева в бок: – Слышишь шаги, Даниил проснулся. Ну вставай же.
– Сколько время? – Звягинцев взглянул на ручные часы. Затем обнял свою бывшую и повалил на кровать: – Ну ты вчера и погуляла, у тебя круги под глазами.
– Сумасшедший, меня на работе расстреляют.
– Не расстреляют, я тебя подкину. – Он припал к её пухлым губам, всё таким же желанным, как в дни их знакомства.
– Ма, ты на работу собираешься? – За дверью послышался голос их сына. Когда дверь приоткрылась и появилась голова Даниила, его родители стояли рядом, мать повернувшись спиной, застёгивала халат, отец в трусах прятался за ней.
