– Пипетку? Конечно, помню. Такое хрен забудешь.
В его голосе не было раскаяния. Он снова боялся лишь за себя. На какую-то долю секунды из-под страха выступила сладострастная похоть – и Денис понял: именно с таким лицом эта тварь терзала маленькую цыганку.
– Да ладно, это из-за нее, что ли, весь сыр-бор? – Сергей недоверчиво скривил полные губы. – Ты серьезно? Да Лола сама же… блин, да она же сама мне ее продала! Ты чего, мужик? Из-за Пипетки?!
– Не называй ее так. – Денис до скрипа стиснул зубы.
– Че?! Мне ее продали, понимаешь ты, мститель сраный?! Про-да-ли! – по слогам, как слабоумному, повторил Перепелкин. – Сама Лола эта, мать ее, и продала! За хорошие бабки, между прочим! Она моя вещь, понял, ты?! Потому что Пипетке и так без пяти минут могила! Ты руки ее видел, ушлепок? Или ты думаешь, это я ее на герыч подсадил?
– Я же сказал, не называй ее так.
Денис посторонился, давая проход. Светодиодные лампы заморгали с частотой стробоскопа, когда она вошла в комнату. По штанам Перепелкина расползлось темное пятно. Он забился в ванне пойманной рыбиной, беззвучно разевая рот и пуча глаза. Девочка проворно вскочила на край ванны, по-птичьи вцепилась в него пальцами. Обломанные ногти с отвратительным хрустом царапнули акрил. Под синей кожей гуляли острые лопатки, похожие на куцые крылья.
Денис и сам не заметил, как оказался в коридоре, подпирая дверь. Сердце нещадно колотилось о ребра, легкие страдали от невыносимого желания закурить. Из-за двери раздавались мокрые рваные звуки, точно кому-то обгладывали лицо.
* * *
Раньше Денис думал, что у них очень вместительный фургон. Им с Папашей всегда хватало пространства разойтись. Оказалось, достаточно двух бочек из-под химии и одной Лолы, чтобы в просторной машине стало тесно и неуютно.
– Заорешь – пожалеешь, – предупредил Денис.
Он резко рванул скотч, лишив Лолу большей части растительности над верхней губой. Цыганка покраснела, завращала глазами, но даже не пискнула, лишь выдохнула шумно. По рыхлым щекам покатились крупные слезы. Вообще-то здесь, в глухом лесном тупичке, можно было неспешно резать живого человека ножовкой, без страха быть услышанным: для грибников и охотников слишком близко от города, для городских жителей – слишком далеко. Но Денис удовлетворенно кивнул – послушная. Жить хочет, падаль… Значит, ответит быстро. На все ответит. И за все.
– Знаешь его?
Он сунул Лоле под нос телефон с фотографией Перепелкина. Да, девчонка указала на эту жирную страшилу, да, имя подходит, но в таком деле нельзя ошибиться. Денису очень не хотелось прибирать невиновного.
– Помню, помню такого! – заскулила Лола. – Клиент мой! Сережей зовут!
Крупное тело тряслось от страха. Оно чувствовало, что влипло в смертельную неприятность и не желало умирать. Перекрученные скотчем руки побелели, лишенные кровотока. Лола старательно изображала испуганную глупую тетку, но акульи глаза ее кричали правду. Я сожру тебя, говорили они Денису, дай только выпутаться, и я сожру тебя! Силища у Лолы была мужицкая. Спинка сиденья отчаянно скрипела, когда цыганка как бы невзначай подавалась вперед. Впрочем, на этот счет Денис был спокоен. Веревки в две тонны на разрыв и слона остановят.
– Клиент, значит? Что покупал?
– Порошок покупал, каждую неделю. Отпусти меня, а? – заканючила Лола. – Я тебе клянусь, я не при делах! Не знаю, какие там у тебя с ним терки, и знать не хочу… у меня только порошок покупал…
