– Верно.
– Ты не находишь свои желания странными?
– Нет, не нахожу. Потому что Кая может спасти Леду, если покажет той, что такое жизнь, научит ценить и любить жизнь. А как она это сделает, если и сама не умеет ее любить? Если сама не ценит? Если бросается в пекло с головой, не желая меня слушать? – Дориан покосился на Ноя. На его руках, белых от муки почти по локоть, вздулись вены. – Как я и сказал, ты поступаешь так же, как она – не думаешь.
– То есть я должен прекратить искать убийцу, – с холодной отстраненностью произнес Дориан. – По-твоему, я должен оставить Потрошителя в покое и забыть о его жертвах.
– Ни черта ты не сможешь, – отмахнулся Ной, возвращаясь к прерванной работе, но Дориан уже не мог закрыть эту тему.
– Но я должен, так?
– Я уже говорил тебе, что ты должен сделать. Ты должен обратить внимание на Альму, дубина.
На кухне на несколько минут воцарилась тишина. Мужчины были заняты своими делами: Ной готовил пирог, Дориан размышлял. Он взял другое яблоко и принялся его натирать.
– Так Альма все-таки ключ?
– Ага.
– Почему ты раньше не сказал?!
– Я говорил. Много раз. Просил сойтись с ней.
– Твои слова звучали как бред! – отрезал Дориан, а Ной в ответ пожал плечами:
– Твои проблемы.
– Я видел у нее дома конверт, она его прячет.
– Мм…
Повисло долгое молчание. За окном свирепствовал ноябрьский ветер, ударяя в стекло листьями, по небу прокатился угрожающий рык грома.
«Ну и парень, – ошеломленно думал Дориан. – Ну и характер!.. Да чтобы его понять, не знаю, кем надо быть! То пытается помочь, потом делается равнодушным, как бессердечная статуя. А может, у него и сердца-то нет вовсе? Он же Смерть».
Пока Дориан размышлял над этим вопросом, Ной уже смазал противень маслом и выложил на него первый корж.
– Яблоки готовы? – Ной подошел к столу и только сейчас заметил, что Дориан едва стоит на ногах. Когда он удивленно взял его за плечо, тот пошатнулся.
– Какого черта?!
– Где черт?
Изумленный до глубины души, Ной взял бутылку с ромом и потряс ее. Жидкости осталось совсем чуть-чуть – едва хватит для пирога.
– Ты все выпил? – раздраженно спросил он, и Дориан, облокотившись о столешницу, вздохнул.
– Я? Ничего я не пил.
– А кто тогда выпил?
– Не знаю… наверное… наверное, его выпил Черт, Чертяка, ха-ха…
– Ясно, – раздраженно оборвал Ной. – Спасибо, что помог с пирогом, алкаш.
Приобняв Дориана за талию, он закинул его вялую руку на свое плечо и потащил в сторону гостиной, где сбросил на диван, как мешок картошки. С журнального столика слетели исписанные тетрадные листки – Дориан вновь вернулся в гостиную к своему расследованию. Здесь же были документы из университета, различные лекционные бумаги и бланки.
– Ной? – позвал Дориан, и тот, шагнувший было к выходу, стремительно вернулся назад.
– В чем дело? – Он наклонился, прислушавшись к тяжелому дыханию.
– Кая вернется?
– Конечно, вернется! Я верну ее домой, Дориан, обещаю!
– Это правда? Ты не бросишь ее?
Ной скрипнул зубами и покачал головой, но вместо того, чтобы продолжать эту болезненную тему, спросил:
– Как дела с Альмой?
Дориан в ответ застонал, пытаясь повернуться на бок на узком диване, и Ной тут же скинул на пол подушки и накрыл его покрывалом.
– Как дела с Альмой, Дориан?
– С Альмой? – тяжелый вдох. Сонное дыхание Дориана было пропитано алкоголем, но Ной даже не поморщился, когда склонился ниже, к самому его лицу. – Она плачет, все время плачет. Я не знал, что она умеет… но она может. Рыдает каждый день. Я пытался отвлечь ее, а она… только орет… – Тяжелый полустон. – Она швырнула в меня туфлей.
