Решив, что можно подшутить над женщиной, она сказала:
– Он на самом деле мой жених.
Соседка тут же подавилась ромашковым чаем и вытаращила глаза, доставив Леде невероятное удовольствие.
– Да как же так? – прокряхтела миссис Томпкинсон сквозь кашель. – Почему мы ничего не знаем?
Леда пожала плечами, едва сдержавшись, чтобы не ответить, что это не ее, миссис Томпкинсон, дело, чтобы она знала, что творится в сумасшедшей семейке Стивенсонов.
– Ты беременна? – с придыханием спросила соседка, бросив взгляд на живот Леды. Та быстро замотала головой, откладывая на тарелку тост, который собиралась укусить.
Стоило подумать, что она и детектив Дин… что они… Ее сразу же бросило в жар, а затем в холод.
– Разумеется, нет! Что такое вы говорите? Ничего подобного, миссис Томпкинсон. Я не беременна. Просто мы с д… с Дином решили пожениться.
– Дин – его так зовут? – уточнила миссис Томпкинсон. Леда кивнула, начиная жалеть, что затеяла эту игру и притворилась невестой детектива Дина. Это совершенно на нее не похоже!
– А что Лаура думает на этот счет?
Она сейчас в комнате для допроса, – хотела ответить Леда, – и детектив Дин ее как раз допрашивает.
Но прочистив горло, она легкомысленным тоном ответила:
– Я не знаю, что тетя Лаура думает на этот счет. Но я уверена, что она согласна.
Ну да, ну да. Согласна, как же. Стоит только вспомнить, каким презрительным и злым был ее взгляд после их знакомства. Теперь для Леды все встало на свои места. Тетя Лаура просто боялась, что детектив Дин откопает правду, узнает обо всех ее преступлениях. Вот почему она так ненавидела его.
Миссис Томпкинсон, увидев, что на лице девушки промелькнуло чувство страха, похлопала ее по ладони:
– Не переживай, милая. Все разрешится. Это просто обычная беседа, вот и все. Ведь Камилла была вашей соседкой. Это обычная процедура. С нами детективы тоже беседовали. Но Роман, как обычно, был пьян и не смог связать двух слов, старикашка!
– И что вы рассказали, миссис Томпкинсон? – спросила Леда, возвращаясь за стол.
– Налей мне еще чаю, – попросила та, и Леда тут же схватила чайничек и заново наполнила кружку гостьи. Сделав глоток, миссис Томпкинсон произнесла:
– Конечно же, я рассказала правду. О том, что ее папаша, этот мерзкий тип, избивал и жену, и дочь. Досталось ему, конечно! Я слышала… – ее голос снизился до шепота, хотя в доме никого не было, – что его порубили на кусочки. Крошечные кусочки. Когда полиция зашла в ванную комнату, он был в трех разных мусорных мешках.
Леда отшатнулась, услышав последние слова, и выразительно посмотрела на соседку. Та кивнула:
– Так все и было. Мать была завернута в шторку для душа, а Скалларк…
– Исчезла, – эхом закончила Леда.
Миссис Томпкинсон кивнула, глядя на Леду широко открытыми глазами. Она выглядела так, словно хотела всласть насплетничаться, но Леде это казалось дикостью – обсуждать все так, будто это случилось не здесь, не в Эттон-Крик. Леда прекрасно помнила Скалларк, они же были соседями.
Наконец-то миссис Томпкинсон пожелала спокойной ночи и ушла, напоследок спросив:
– Ты, наверное, сильно удивилась? Ну ничего, милая, не переживай, все разрешится…
Леда солгала. Она не была удивлена, увидев сегодня в руках тети странную окровавленную вещь. Она не была удивлена, услышав, как с ее уст срывается признание, полное чувства вины и горечи. Леда, напротив, ощутила облегчение, почувствовала, как с ее собственных плеч спадает груз тревог, стыда и вины. Потому что Леда знала о преступлении уже целую неделю.
