Детектив находился в том углу квартиры, который имел честь называться кухней. От основного пространства угол отделялся стойкой и двумя табуретками. Кроме того, здесь уместились буфет, две рабочие тумбочки, плита и небольшой холодильник. Детектив Дин как раз пытался что-то приготовить – Леда услышала его невнятное бормотание:
– Так… курица есть, вода тоже есть… мм… – Он посмотрел куда-то в сторону и вновь произнес: – Лук, петрушка… морковь. Ага, все есть, отлично!
Леда осторожно приблизилась.
– Что вы делаете?
– Господи! – Детектив Дин испуганно обернулся, обронив пачку с солью, и уставился на Леду. Несколько секунд спустя он пробормотал: – Прости. Совсем забыл, что ты в соседней… э-э… комнате. У меня здесь нечасто бывают гости.
Леда бесстрастно спросила:
– Зачем вы это сделали?
– Зачем сделал что? Зачем рассыпал соль?
Он специально насмехается над ней, поняла Леда и нахмурилась.
– Нет, мне все равно, чем вы занимаетесь в своей квартире и сколько соли рассыпаете. Зачем вы вытащили меня из ванны? Зачем вернулись в мой дом и вмешались? Вам не пришло в голову, что раз я была там, значит, я так решила? Зачем притащили меня сюда?
– Ты не оказывала сопротивления. И я сделал это потому, что я… пообещал твоей тете позаботиться о тебе.
– Моя тетя сейчас в вашем участке, она подозревается в преступлениях! – отрезала Леда. – И я очень сомневаюсь в том, что вы решили ей помочь. Вы не похожи на человека, который делает что-то по доброте душевной. Что вам нужно?!
Повисло многозначительное молчание, затем Дин спокойно сказал:
– Нет.
– Нет? – переспросила Леда, чувствуя себя уязвимой. Она ненавидела это – быть не как все, быть белой вороной, быть той, на кого обращали внимание, в кого тыкали пальцем, пинали, издевались. И вот теперь на нее обратил внимание этот странный человек, который теперь чего-то от нее хочет.
– Нет, – мягко подтвердил Дин, глядя ей прямо в глаза, – я ничего от тебя не хочу.
– Вы ничего не должны моей тете, поэтому я не вижу в ваших действиях смысла.
– А я не вижу смысла в этом рецепте для приготовления бульона!
Леду не так-то просто было сбить с толку, она возмущенно повысила голос:
– Почему вы не воспринимаете серьезно мои слова?! Несмотря на сказанное тетей Лаурой, вы не имели права лезть в чужую жизнь!
– Это моя работа, девочка, спасать людей.
– Я не девочка!
Дин тяжело вздохнул, а Леда вдруг увидела за его плечом своего отца и похолодела. Его дорогая импортная рубашка была в крови, из груди все еще торчал нож. Голубые глаза блестели насмешкой. Он кивнул на Дина и улыбнулся Леде, шепнув одними губами, будто детектив мог его услышать:
– Ничего ему не нужно, а? И ты веришь в это, малышка? А ты ведь хочешь его, да? Его тело… – Отец осмотрел нахмурившегося детектива Дина, стоящего к нему спиной, с головы до ног и вынес вердикт: – В отличной форме.
– Что? – смущенно спросил Дин. В этот момент, увидев, как Леда Стивенсон смотрит на него, он впервые засомневался. Нет, он не жалел, что спас ей жизнь; он не жалел, что перевязал ее хрупкие запястья, на которых остались отпечатки его пальцев. Но он пожалел, что привел ее в свою квартиру. Квартирка была его тихой гаванью, никто, кроме покойного детектива Гаррисона, не был у него в гостях. Здесь Дин мог подумать о своей жизни и о том, к каким чертям она катится, о поисках Криттонского Потрошителя, о неизвестном Ангеле Милосердия. Но теперь здесь эта чудачка Леда Стивенсон, которая немножко, самую малость (он бы никогда не признался) наводит на него страх.
