– А этот господин? – Удаль всего лишь мельком взглянул на Данжюса, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу, и вслух прочитал второе имя, вписанное в документе:
– Виконт де Сенневиль. Это он и есть?
– Да, это я! – радостно откликнулся на своё новое имя Данжюс, которому также не терпелось покинуть палубу раскачивающейся на волнах шхуны, добраться до берега и вновь почувствовать под ногами земную твердь.
– Так, – Удаль вернул документы де Руже и, указав на пассажиров, отдал приказ своей охране:
– Помогите этим господам спуститься в шлюпку и доставьте их на берег!
– И я, сударь! Возьмите с собой и меня! – послышался голос Лауделла, который замешкался в каюте, собирая свой нехитрый багаж. – Возьмите и меня на берег, сударь! Граф! – он обратился к де Руже по имени, которое случайно услышал всего за минуту до того. – Месье де Маньэглиз, подождите меня! А то я чуть было не остался на корабле.
– Это ещё кто? – вместо того, чтобы справиться у самого молодого человека, внешний вид которого свидетельствовал о том, что он состоял на службе у богатого вельможи, Удаль снова обратился к де Руже:
– Меня предупредили только о двух пассажирах: о вас и о виконте. Кто этот человек? Он с вами?
– Я нанял его в Англии. Он мой секретарь, – ответил генерал и строго посмотрел на Лауделла, – впредь не опаздывайте, сударь!
– Имя? – сухо поинтересовался лейтенант, глядя на Лауделла. – У вас есть при себе подорожная и рекомендательное письмо?
– Да. А как же! От моего прежнего господина. От лорда Суррея, – суетливо похлопывая себя по бокам, ответил виконт и вытащил из-за обшлага рукава сложенный втрое лист бумаги. – А вот же он, чертяка! Всё время забываю, куда спрятал его. Вот! Взгляните, сударь! Тут всё написано честь по чести. Всё как полагается.
Не обращая внимания на суету англичанина, лейтенант стал внимательно вчитываться в рекомендательное письмо, в котором на английском, испанском и французском языках были подробно описаны его внешность, род занятий и занимаемое положение в обществе. На суровом лице Удаля мелькнула усмешка не то сомнения, не то иронии. От взгляда Армана не укрылось и то, что вместо одного раза, лейтенант дважды пробежал глазами по тексту документа, будто стараясь запомнить его наизусть.
– Возьмите, – проговорил он, возвращая бумагу Лауделлу, и повернулся к де Руже. – Странно. Весьма. Но у меня есть приказ во всём содействовать вашей милости. Если вы готовы поручиться за этого человека, то вашего слова мне будет достаточно.
– Естественно, я ручаюсь за моего секретаря! – заявил де Руже, глядя ему прямо в лицо. – И если у вас более нет вопросов ко мне, сударь, то не будет ли вам угодно отдать приказ переправить нас троих на берег?
– Да! Сию же минуту.
Удаль отошёл к сопровождающей его охране и отдал приказ доставить трёх пассажиров, на которых он указал взмахом руки, а также весь их багаж на берег. После этого он отсалютовал де Руже шляпой и вернулся к проверке документов капитана шхуны.
– Теперь займёмся вашим грузом и остальными пассажирами, сударь. Есть ли на борту кто-либо ещё, кроме вас и команды?
Уже спускаясь по верёвочной лесенке в шлюпку, Арман услышал, как капитан сетовал на непогоду, ураганные ветры и шторм, которые застигли их во время перехода через пролив, тогда как оставшиеся на судне охранники, сопровождающие офицера таможни, выкрикивали что-то из трюма корабля. Таможенный досмотр и оплата пошлин за груз не интересовали генерала, но казалось странным то обстоятельство, что их с Данжюсом отправили во Францию с поддельными документами на судне, перевозящем торговый груз, словно они были опасными беглецами, которых преследовали английские власти!
