На площади перед пристанью стоял экипаж с парой гнедых. Если бы их масть и стать описывал известный при дворе остряк, маркиз де Лозен, то он наверняка упомянул бы Росинанта, легендарного скакуна славного идальго, – героя всем известного испанского романа о Дон Кихоте.
– Это они нас ждут? – с сомнением в голосе спросил Данжюс и, недоумевая, оглядел широкую площадь в поисках другой кареты с лошадьми из королевских конюшен. – Я-то думал, что мы поедем верхом… Или хотя бы в более приличной на вид карете, что ли.
– Вы кое о чём забыли, мой дорогой Леон, – с улыбкой напомнил ему де Руже, – несмотря на то, что мы отправились в Англию в качестве королевских посланников, мы возвращаемся во Францию инкогнито. А скромным, никому не известным путешественникам и антураж полагается соответствующий.
– Ну да. Эта парочка лошадей как нельзя лучше подходит для провинциалов, – Леон потёр затылок и переглянулся с Лауделлом.
– Дорогой господин де Маньэглиз! С прибытием вас!
С этим приветствием из окна кареты выглянул рыжеволосый молодой человек. Он тут же распахнул настежь дверцу, но вовсе не для того, чтобы пригласить так называемого господина де Маньэглиза и его спутников занять места внутри. Вместо этого он вытянулся вверх и, бесцеремонно хлопнув пятернёй по крыше кареты, громко крикнул дремлющему на козлах кучеру:
– Эй, Монжон! Хорош спать! Слезай уже и подними багаж. Да закрепи надёжнее!
– Сударь! – в голосе де Руже прозвучали строгие нотки.
Он хоть и прибыл в Гавр всего лишь инкогнито, но ожидал формальной вежливости со стороны человека, посланного ему в помощники по распоряжению префекта парижской полиции.
– Доброе утро, граф! – рыжеволосый молодой человек весело улыбнулся, кивнув сурово смотрящему на него генералу, и дружелюбно указал на жёсткое сиденье с двумя подушками по бокам, – мне сказали, что вы прибудете утром. Но уж как-то вы припозднились. Прошу вас, располагайтесь с удобством, господа, и едем уже! Не знаю, как вы, а вот я смертельно голоден. Я ждал вас с самого рассвета.
– Ещё бы, – поняв намёк, скрытый в прищуренных глазах молодого человека, де Руже без лишних слов поднялся в экипаж и сел у окна, оставив рядом с собой место для Данжюса.
Лауделл забрался в карету последним и занял оставшееся свободным место рядом со встречающим их незнакомцем.
Поскольку багажа у путешественников оказалось немного, то кучеру не пришлось долго возиться, крепко привязывая бечёвкой дорожные сундуки и саквояжи к задней стенке кареты. Всего через несколько минут над всей площадью раздалось ритмичное цоканье копыт и грохот колёс экипажа, лихо катившего по мостовой, мокрой после короткого утреннего дождя.
– Мы отправляемся в Кале? – спросил Арман.
– О нет! Ведь вы же граф де Маньэглиз. А это значит, что вы из здешних краев. Так что для начала мы отправимся в ваш городок и заглянем в корчму. Там подают изумительные пироги. Когда я получу сообщение о том, что за нами никто не увязался, то мы отправимся туда, куда вам необходимо. Верхом.
– А что будет с багажом? – спросил Лауделл.
– Багаж мы отправим на барже вверх по Сене. В Париж.
– А как же наши вещи? – недоумевая, спросил Данжюс. – Я не готов встречать кортеж принцессы в таком виде!
Он посмотрел на де Руже, который только пожал плечами.
– Не беспокойтесь! – ответил Леону их шумный провожатый. – В Кале в эти дни можно встретить всех самых модных портных из Парижа. Сам мэтр Савари прибыл! И даже месье Гатто прислал в Кале своего приказчика с образчиками самой лучшей галантереи. Вы сможете заказать для себя новый гардероб, и я уверяю вас, вы получите всё самое лучшее прямо в Кале.
