Он сунул гусли в руки ошалелого наставника и шагнул к драчунам.
– Принимаем ставки. Неждан ставит гривну на Ярополка! Кто поверит в доблесть казачества?..
Над частоколом заострённых брёвнышек тут же поднялся лес рук.
– Меня! Меня запиши!
У подножия богатырского терема стояла группа купцов из Новгорода. Все как один толстые, несмотря на жару, в меховых кафтанах и соболиных шапках. Самый высокий и толстый из них довольно крякнул и пропустил бороду через кулак.
– Молодец, парень. Добрый купец выйдет.
Это был Добрыня – глава новгородской делегации.
Стоян поглядел на гусли, потом в сторону кулис, где скрывалась Пелагея. Пожав плечами и изобразив отрешённое лицо, начал бренькать что-то в такт ударов, несущихся из клубка тягателей, в который уже затянуло и Болтю.
– Они все испортили! Испортили! – со слезами в голосе причитала Пелагея.
– Закрывай, – махнул Стоян рукой, меж щипков струн. – Закрывай занавес.
– Он махнул, – оживился Любимка. – Время для чудища!
И весело поскакал на сцену, нахлобучив на голову шапку в виде змеиной пасти. Предупредить Наума не удосужился, парня дёрнуло, он повалился и покатился следом за Любимом, растопырив ноги.
– Рррра! – радостно рычал отрок. Когда настала пора действовать, все страхи разом улетучились. Он самозабвенно отыгрывал роль. – Древнее зло пробудилось и заполнит миррррр!
Голова змея была ему велика и сползла на глаза. Любимка почти ничего не видел. Сзади что-то верещал из хвоста Наум, спереди пыхтело, и раздавались звуки ударов.
– Ну и пускай, – подумал Любимка. – Я же древнее зло! Недосуг мне сортировать кто есть кто! Всех пожру!
Он рванул вперёд с удвоенной скоростью. Под ноги что-то попало, он повалился. Сзади его догнал Наум. Все перемешалось на сцене. Туша змея уронила Неждана и Матфея в общую кучу и накрыла собой. Над всем этим неслось:
– Сиу-сиу-ссссвисть!
Это Сойка, которая должна была изображать ветер, не удержалась и решила поддержать общее веселие.
– Все не так! Все не так было! – кричала Пелагея, заламывая руки. – Они должны были действовать сообща! И победить змея! Я князю обещала!
Но её никто не слышал.
Варвара поглядела на общую свалку на сцене, потом бросила быстрый взгляд на хохочущих зрителей и на помост, где стояли князья. Атаман хохотал, второй князь – седовласый Ермак – показывал большой палец, лишь князь Александр был мрачнее тучи.
– Надо спасать ситуацию, – сказала девица.
– Что мы можем? – плача, спросила Пелагея. – Они все безнадёжно испортили!
Дочка библиотекаря упрямо тряхнула косицами:
– Пока мы живы и в полном уме – выход есть.
Она широким шагом вышла на сцену. Накрытые змеем тягатели перестали сражаться, притихли. Замолкли зрители, ожидая продолжения. В наступившей тишине Варвара ощутила на себе сотни взглядов и вдруг оробела. Бррр! Легче перед князем и боярами выступить, чем перед такой толпой.
Опустив глаза, чтобы не отвлекаться, она громко провозгласила:
– Таков печальный результат… – и запнулась.
Кровь отхлынула от щёк. Нужные слова никак не шли на ум. Она растерянно повернулась к кулисам и глянула на Пелагею.
Девушка-менестрель мгновенно сообразила, что делать.
– Ру..и тре…ож..о..о раз..а..а! – проартикулировала она.
– Руси тревожного разлада, – торжественно продолжила Варвара, кося позеленевшими от страха глазами за кулису. – А страшной тьме лишь то и надо, – и с чувством закончила: – чтоб мир поработить навек!
