Школа на краю земли - страница 26
Эти годы кочевой жизни были полны приключений: поисками себя в разных профессиях, постоянными опасными скитаниями в горах. Но в тот вечер, рассказывая мне о своей жизни, Сарфраз не слишком романтизировал собственную биографию. Он говорил о том времени как о поре неудач. По его словам, бесцельные метания из стороны в сторону и отсутствие сколь-либо значимых результатов его трудов просто лишний раз доказывали, как трудно обрести свое место в жизни любому мужчине (или женщине), хоть немного ценящему свободу и независимость. Такие люди не находят счастья ни в беднейших сельских районах, ни в перенаселенных мегаполисах Пакистана.
Я же, со своей стороны, видел особый смысл, особое предназначение в том, через что пришлось пройти моему собеседнику. Его опыт очень важен и ценен. Он скоро нам пригодится.
Время было позднее, и большая часть членов семьи Сайдуллы отправилась спать. Но когда я понял, как много Сарфраз знает о самом удаленном районе Гиндукуша, я подбросил еще сухого ячьего помета в печку и попросил нового знакомого прочитать мне «краткую лекцию» о Вахане. Какие народности его населяют? Сколько всего там жителей? Какова их политическая и религиозная принадлежность?
На это Срафраз Хан покачал головой и сказал, что здесь все не так просто. По его сведениям, в Ваханском коридоре проживало всего пять тысяч человек, однако есть некий узкий кусок протяженностью примерно 200 километров и шириной в некоторых местах не более 20 км, где бок о бок обитало три разных племени. Каждое из них имело свои язык и традиции, отличные от соседей. Что до веры, то они принадлежали к двум разным ветвям ислама.
В восточной части Коридора кочевали киргизы, перемещавшиеся вместе со стадами от одного горного пастбища к другому на высоте более трех с половиной километров. Они были потомками кочевников, основавших Османскую империю, и говорили на одном из языков тюркской семьи. Их сосед, народ вахи, как объяснил Сарфраз, состоял в родстве с таджиками. Вахи были потомками персов, чья могущественная держава некогда находилась на территории современного Ирана. Крестьяне-вахи вели оседлую жизнь и выращивали в речных долинах ячмень, гречиху и картошку. Они никогда не забирались так высоко в горы, как киргизы. Их язык был близок к фарси, и они принадлежали к исламскому течению исмаилитов.
И наконец, на крайнем западе Ваханского коридора, где он «распахивается» и «вливается» в Бадахшан, самую северную провинцию Афганистана, обитает третья группа. Как и вахи, это племя этнически близко к таджикам, но их верования отличаются – в большинстве своем они весьма консервативные сунниты. Их языки, таджикский и дари, относятся к иранской группе и родственны фарси.
Когда Сарфраз заметил, что я пытаюсь уложить в голове и запомнить все упоминаемые им факты, он вырвал листок из блокнота и заявил, что нарисует схему, которая поможет мне во всем разобраться.
«В Афганистане, как и везде, отношения гораздо важнее, чем географические и этнографические подробности, – сказал он. – Если хочешь понять, как обстоят дела в Вахане, точное расположение деревень, рек и дорог не столь принципиально. Нужно знать, кто кому подчиняется и как люди связаны друг с другом. Стоит разобраться, в чьих руках власть, как все встает на свои места».
С этими словами он нарисовал три кружка – один в центре и два по бокам. Правый (восток) обозначал киргизов. В кружок было вписано имя «Абдул Рашид Хан». Это был вождь общины, отказавшейся участвовать в Последнем исходе в Турцию в 1982 году. Он с небольшой группой сторонников предпочел остаться в горах Малого Памира. Кружок в центре соответствовал племени вахи, а их предводителя звали Шах Исмаил Хан. Его штаб-квартирой была деревня Калаи-Пяндж в самой середине Коридора. Шах Исмаил подчинялся напрямую Ага Хану, верховному лидеру исмаилитов. В левый кружок (таджики) было вписано имя Садхар Хана, командира моджахедов, который десять лет провел в сражениях с советскими войсками и еще пять – в борьбе с талибами.