***
— Зачем тебе списывать у неё химию? — спросил Имир у брата, когда они попрощались с последним попутчиком.
Сэро, услышав вопрос, будто проснулся. Припомнил миловидное пугливое лицо. Девчонка наверняка по наивности восприняла наезд всерьёз и будет теперь каждый день ходить с тетрадкой по химии в школу да тратить урочное время на дубляж проверочных. Ха, так и надо дуре! Нефиг было вчера притворяться инвалидом.
— Как зачем? — лукаво усмехнулся повеса. — Чтобы стать отличником без лишних усилий. Хочу, чтоб моя прелестная фотка висела на Доске почёта рядом с твоей! Ты ж хрен дашь списать, братишка!
— Понятно, — улыбнулся Имир, не скрывая иронии. Он знал, что брату плевать на учёбу. Тем более на химию. А вот играть на девичьих нервах — другой вопрос. Тут наглец церемониться не любил.
— В курсе, что это дочка дяди Васи? — словно невзначай продолжил разговор близнец.
— Кого? — не понимая, поморщился Сэро.
— Василия Михайловича. С отцом на станции работает. Ты с ним пару раз летом здоровался, когда разгружать вагоны приходил. А её мать, Александра Григорьевна, в товарной кассе сидит. Когда мы только переехали и встряли без вещей и денег, она огромные коробки пряников и халвы приносила.
Решив добить впечатлённого открытием брата, Имир пошёл до конца:
— Припомнил, да?.. Мама Любы помогла нашим родителям оформить документы и вернуть вагон с вещами, украденный в пути. Отца на станцию взяли благодаря её рекомендации. А ты, добрая душа, её дочку кошмаришь вшивой химией, нахрен тебе не сдавшейся!
Сэро притормозил и задумался. Переезд на юг с севера России несколько лет назад дался его семье очень тяжело. Ибрагимовы остались без имущества из-за чужой оплошности да плохо сделанной работы. Они были благодарны всем, кто не отказал в помощи на незнакомой земле, — особенно Поспеловым.
Перепуганная, дурно одетая зубрилка теперь предстала перед повесой в ином свете.
До самого дома Любу преследовала сцена с наглым цыганом и его неприятной братией.
Шагая по заросшему изломанному тротуару, девочка тревожно прокручивала в голове раз за разом весьма агрессивную предъяву ровесника. Взбудораженная, тихоня планировала избежать столкновений с выходной мамой, закрыться в комнате, залезть в кровать и, прикрывшись чтением книжки, хорошенько подумать. Нужно переварить случившийся на реке базар, в перспективе обещавший нехило усложнить жизнь.
В веранде обнаружилось несколько пар чужой обуви — в доме нежданные гости.
Все кресла и диваны зала оказались заняты. Люба давно привыкла к старшему поколению, часто гостившему у них, поэтому, войдя, широко улыбнулась.
— Кто к нам пришёл?! — громко воскликнула Зинаида Александровна. Эта седовласая опрятная старушка жила за пару кварталов от Поспеловых в кирпичном домишке с большим ухоженным огородом. — Любушка! Какая ж ты красавица стала! Иди ко мне, расцелую!
Мама, сидевшая рядом с бабой Зиной, оглядела подростка строго, озабоченно.
— Как дела в школе, дочь?
— Все хорошо.
— А учёба?
— Всё хорошо, — опять дежурно ответила Люба, а потом, чувствуя, что ждут большего, пояснила: — Получила пятёрки по литературе и истории.
— Молодец какая! — хором похвалили старушки.
Подросток, двигаясь по кругу, позволила каждой пожилой женщине крепко себя обнять. А потом подбежала к широкому креслу, из которого привстала самая обожаемая старушка — бабушка Тася. Девочка нырнула в тёплые объятья, вдохнув свежесть шерстяного голубого платка и пушистой кофты. Таисия прижала ребёнка к себе щедро, нежно и с большой любовью, которой пятнадцатилетней девочке так мало перепадало.
